ДЖУЗЕППЕ АРТАЛЕ

БЛОХА НА ГРУДИ ПРЕКРАСНОЙ ДАМЫ

Всего лишь пятнышко, но как проворна! Ты отыскала сладостное лоно, И там, где солнца луч скользит влюбленно,

Ты тьмы крупица, жалящей, тлетворной.

На перламутре белом точкой черной Несешь в ложбинке караул бессонный, Собой являя образ воплощенный Стихии малой, но, увы, бесспорной.

Неуловима и едва заметна — Смущать покой — твое предназначенье. Ты черный атом страсти безответной.

Ты боль мне предвещаешь и томленье И призвана быть вестницей секретной Души таверной, что сама — смятенье.

МЕЧТА

Взойдет мечта, лишь солнце канет в море — На море слез нисходит, боль смягчив.

Горю любовью к Лидии, ио горе Во сне безмолвствует, и я счастлив.

На стрелы гнева не скупятся зори. Я обретаю мир, глаза смежив.

Презренье, что ловлю я в каждом взоре, Ночами гаснет, и опять я жив.

Истома, ночь мечты неодолимой Одна мне утешение несет, Но боль к утру вдвойне невыносима.

О боже, смилуйся! Пусть боль невзгод В груди растает; пусть любовь незримо Живет лишь в грезах иль навек заснет.

ДЖАКОМО ЛУБРАНО

КОМАРУ, МЕШАВШЕМУ ЛИТЕРАТУРНЫМ ЗАНЯТИЯМ АВТОРА

Ты будишь ярость, круг чертя за кругом, И силы нет терпение напрячь, Твои уколы, маленький палач, Мешают образованным досугам.

Твоей трубы в звучании упругом Триумф звенит, безжалостный трубач, Ты ранишь веки сопные — хоть плачь, Ты заставляешь сон бежать с испугом.

Гудящий атом, ты снискал хулу, Вонзая жало и в лицо и в руку, Гул превращая в звонкую стрелу.

По вкусу кровь кусающему звуку, На горе нам. Проклятие теплу! Терпеть — и от кого — такую муку!

ФАНТАСТИЧЕСКИЕ БЕРГАМОТЫ, В ИЗОБИЛИИ ПРЕДСТАВЛЕННЫЕ В САДАХ РЕДЖО-ДИ-КАЛАБРИИ

Каприз природы, буйных снов расцвет, Фантазии причуда воспаленной, Ветвистые Протеи, вздор зеленый, Кошмары, бергамоты, зримый бред,

Подобье рати Кадма, — разве нет? — К осеннему турниру снаряженной, Или уроды, ветреной Помоной Из-под земли рожденные на свет.

Перед тобой химеры, мир звериный, Медвежья морда, щупальца медуз,

Илапа тигра, и клубок змеиный.

Ив страхе ты предчувствуешь укус… А вот рога торчат густой щетиной… Но и у страха запах есть и вкус.

МОЛЬ

Подумать только, сколько зла от моли! Страницы просвещенные грызя, Моль обрекает книги жалкой доле, Посмертной жизни мудрецов грозя.

Она для распри расчищает поле, Дух разума безжалостно разя:

Как можно рассуждать о некой школе, Коль половины букв прочесть нельзя?

Кем рождена, того злодейка гложет, К наследию духовному глуха, Прожорливости утолить не может

И, призрак первородного греха, Страницы искалеченные множит: Где проползла она — лежит труха.

ФЕДЕРИКО МЕНИННИ

СУЩНОСТЬ БЫТИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО

Страницы, из которых узнаю Так много я, бросают вызов Лете

И дальше мудрость понесут свою — Тем, кто нуждаться будет в их совете.

Обитель эту, где себе даю Я от радений отдых, стены эти

Другой другому предпочтет жилью, Когда пребудет все, как есть, на свете.

На этом ложе, где в объятьях сна

Яот себя как будто отлучаюсь, Другой уснет в другие времена.

Янеотступной думой огорчаюсь: Безжизненным предметам суждена Большая жизнь, а я, увы, скончаюсь!

ЛОЖЬ, ЦАРИЦА МИРА

И разумом и взором разумею, Что в мире ложь царит, и только ложь. Придворную увидишь галерею — Не лица у людей, личины сплошь.

Когда брожу порою по музею, Приукрашеньем каждый холст хорош. Я перед лжекрасавицею млею: Обман — однако глаз не отведешь.

Студенты изучают небылицы, И небо лжет, воздушную дугу Деля на разноцветные частицы.

Но разве я другим пенять могу, Что нет превыше лжи для них царицы, Когда я сам, учась у Феба, лгу?