ДАНИЯ И НОРВЕГИЯ
АНДЕРС АРРЕБО
СЕВЕРНЫЙ ОЛЕНЬ
(Из «Гексамерона»)
Олень, ты серебрист, как горные вершины; Рогатым скакуном тебя прозвали финны.
Ни Новая Земля, ни Кольские хребты Не знают существа прекраснее, чем ты.
Как прожил человек без пищи и приюта Среди отвесных скал, в метель и холод лютый,
Когда морской прибой, взметнувшись до высот, В полете застывал и превращался в лед?
Густая шерсть твоя охотника согрела; На лыжах он бежал, проверив лук и стрелы,
Наряженный тобой от головы до ног, От шапки меховой до кожаных чулок.
Ты одеялом стал, от стужи спас в бураны, Лопарь тебя доил для сыра и сметаны.
Ты мясом накормил семью у очага
Итеплый кров ей дал, когда мела пурга.
Иты приданым был для девушки богатой, Корову заменив, и серебро, и злато.
Когда в стоянку друг позвал за сотни миль, Лопарь собрался вмиг — и, взвихривая пыль,
Ты, за день по три бло одолевая, мчался, Чтобы хозяин твой с друзьями повстречался.
А содержать тебя ие стоило труда? Лишайник на камнях — вот вся твоя еда.
Зимой, взрывая наст раздвоенным копытом, Ты пищу находил на камне, мхом покрытом.
Долготерпенья дар тебе природой дан — И ты снискал любовь у северных датчан;
Полузасохший мох — твоя скупая пища, Не просишь ты себе ни корма, ни жилища.
Пока в твоем краю вершины гор в снегах, Достоинства твои я буду петь в стихах.
ТОМАС КИНГО
УСТАВШИЙ ОТ МИРА, ВЗЫСКУЮЩИЙ НЕБА
Прощай, о земля!
Служив тебе долго, измучился я.
Ибремя, что мне этот мир навязал, Теперь я отброшу, теперь я устал. Я рву свои узы, здесь все маета,
Ивсе суета,
Ивсе суета.
Что, в сущности, мир Поставил пред нами как цель и кумир?
Не больше, чем тень и сверканье стекла, Чем тонкая наледь над глубями зла, Чем мыльный пузырь.
А внутри — пустота,
Ивсе суета,
Ивсе суета.
Что годы и дни?
Хитро, незаметно проходят они, Хитро, незаметно за. ними уйдут
Ирадость, и плач, и заботы, и труд, Роскошество мыслей, ума острота,
Ивсе суета,
Ивсе суета.
О смертных фетиш, Телец золотой, ты в подлунной царишь,
Но непостоянство — натура твоя, На непостоянство прельстилась земля, В тебе воплощается жизни тщета, Сама суета, Сама суета.
Ах, власть и почет!
Сиянье короны, жужжанье забот. А зависть у власти сидит за спиной, Посеет тревогу, развеет покой,
Ирадость не в радость, а лишь тягота,
Ивсе суета,
Ивсе суета.
Ах, милость владык!
Неверный, стоглазый, слепой временщик! Ведь ты помогаешь пустым пузырям Раздуться, взметнуться, взлететь к небесам. Но с солнцем в сравненье твоя щедрота — Одна суета, Одна суета.
Ах, дружба, друзья!
По опыту знаю — вам верить нельзя. Вы горечь умножите в чаше обид, Вы — флюгер, вас только удача манит, Обманчива ваших словес теплота,
Ивсе суета,
Ивсе суета.
Ах, плотских услад Горячая топка, искристый каскад!
Потянется смертный за этим теплом, Да в вечном огне будет греться потом! Пригубишь твой мед — не отмоешь уста: Одна суета, Одна суета.
Прощай же, прости,
Идушу мою на покой отпусти. Хочу я откланяться, лживый мирок. Могила забвенья — вот жизни итог. А мне воздадут за голгофу мою В господнем раю, В господнем раю.
Идни и года
Средь вечной весны растворятся тогда, Там солнцу нет нужды по небу брести, Нет нужды луне убывать и расти, Там лик Иисуса являет зарю
Вгосподнем раю,
Вгосподнем раю.
Я буду богат, Зовут постоянством незримый тот клад,
Грабитель не сможет его отобрать, Пройдоха не сможет его оттягать, Никто не подстроит уж мне западню
Вгосподнем раю,
Вгосподнем раю.
И там меня ждет У престола господня неложный почет,
Корона моя будет сутью ценна — Ведь кровию Агнца сияет она.
Так будет — пусть я Сатану разъярю —
Вгосподнем раю,
Вгосподнем раю.
Вот милость владык — Мне ангельский внятен блаженный язык.
Отныне, незрим для завистливых глаз, Я божью улыбку увшку не раз,
Излобную смерть я тогда осмею В господнем раю, В господнем раю.
Идруга навек
ВИисусе достойный найдет человек. Увижу я истинный облик Христа, Любовь его вечна, щедра и свята, И Дух и Любовь я в единстве узрю
Вгосподнем раю,
Вгосподнем раю.
Нет выше услад, Чем ангельских песен узывчивый лад.
Но общая радость у нас — это бог. Забудь же, душа моя, землю тревог, Но помни, что радость обрящешь свою
Вгосподнем раю,
Вгосподнем раю.