ПОЛЬША

ДАНИЭЛЬ НАБОРОВСКИЙ

ЯНУ КОХАНОВСКОМУ, ПОЭТУ ПОЛЬСКОМУ, ЭПИТАФИЯ

Почил тут, кто почил тут, ты ж не по надгробью Суди его, прохожий, но по бесподобью Всех доблестей. Сей Фебу ревностный радетель

Непревзойден есть в слоге, стих тому свидетель,

OMNIA SI PEBDAS FAMAM ETC.[10]

Слава малого значит, коль денег не будет, Как ни бедствуй, а ближний полушкой не ссудит, Perdas [11] — словцо худое, надобно servare[12], Дабы не побираться Христа ради встаре. Omnia[13] сам утратив, всяк свое хлопочет

И — где там! — на подмогу поспешать не хочет. О, memento, memento[14] бедствий человеки,

О тебе помышляя, не знали б вовеки.

Эх, несчастье, несчастье, будь ты кмет сермяжный, Драть тебя на конюшне стал бы я в день кажный.

НА ОЧИ КОРОЛЕВНЫ АГЛИЦКОЙ, КОЯ БЫЛА ЗА ФРЫДЕРИКОМ, ФАЛЬЦГРАФОМ РЕНСКИМ, ЗВАННЫМ В КОРОЛИ ЧЕШСКИЕ

Дочь славного монарха, очи твои, право, Покуда правит миром Купидона право, Не очи, но светильни две неумолимых, Сжигатели до пепла сердец неутолимых. Не светильни, но звезды, коих ясны зори Незапным ветром молят шумливое море.

Не звезды, ино солнца, блещущи вельможно, Свет коих смертным оком и понять не можно. Не солнца, ино тверди, ибо тож подвижны, И цветом лучезарным небесам сподвижны. Не тверди, ино боги, силою велики, Пред коими земные клонятся владыки.

Не боги, ибо разве ж бессмертные боги К сердцам людским бывают столь грозны и строги?

Не тверди, тверди кругом одинаким ходят. Не солнца, солнца токмо всходят и заходят.

Не звезды, эти меркнут, тая пред утрами.

Не светильни, тем только б совладать с ветрами. Твои же, королевна, очи суть в итоге Светильни, звезды, солнца, небеса и боги.

МЫСЛЬ: CALANDO POGGIANDO[15] ТО ВНИЗ, ТО ВВЕРХ

Мир — море, человек же — в бурном море судно, Несчастья — скрыты рифы, счастье — солнце скудно. Где ясна мысль — кормило, где разум не дремлет, Буссоль где — добродетель, там бедствий не емлют: То вниз, то вверх, то в боки судно волны скважит, Так пользуясь погодой, как море укажет.

Все в мире преходяще, ибо хоть велики Со светочем Титана месяц мутноликий,

Но всходят и заходят с твердью сообразно —

Что ж человек, коль небо пребывает разно!

ИЕРОНИМ (ЯРОШ) МОРШТЫН

(АЛЬЦЕСТА, ЖЕНА ДОБРОДЕТЕЛЬНАЯ, ЗА МУЖА СМЕРТЬ ПРИНЯВШАЯ) ТАК У ЛЮДЕЙ, У НАС ЖЕ ВОТ КАК

У язычников женки мерли вслед за мужем, Ныне ж над свежим гробом пляшем и не тужим. Не то чтобы за мужа здравия лишится Иная, но его же здравье скрасть схитрится.

Один испустит душу — с другим пред налоем. Нынче свадьба, а завтра — вздохнем и зароем.

СОНЕТ

Девки, музыка, брашно — и унынье не страшно Меланхоликам; то-то разгрустится забота. Какова тебе дудка, такова и погудка.

Так что в танец пускайся, удручаться закайся.

Кто поет в доброй воле, тот нальет мне поболе. Сушит душу забота, вот и выпить охота.

Нy-ка, парни, девицы, начинайте резвиться. У кого ус отвислый, тот сиди себе кислый.

Панны любят стоячий и дадут — не иначе —

Вдар тому бел-платочек и тугой перстенечек. Так что, чада, в работу — Зосю или Дороту

Вкруг влеки! Там цимбалы горячи и удалы. Чары две налил ежли, мне одну двигай, — нежли Пить сам-друг их, мы сдвинем чаши и опрокинем.

НА ДИВНУЮ РУКУ ОДНОЙ ГОСПОЖИ

Руки прекрасней люди не видали, И в целом мире сыщется едва ли,

Что б с ней сравнилось. Снег не столь блистает, Воск не прелестней, хоть теплея тает.

На палец вздетый адамант колючий, Запястья вкруг злат-обруч самолучший — Всё суть безделки! Право, мнится сделкой

Союз красы с драгою, но безделкой. Ведь столько власти та рука имеет, Что в хвори мнимой воскрешать умеет; Спасет от судорг; ежли полужива Коснется тела. Сила особлива Враз со здоровьем телу прибывает. Она жив росте сильпо пособляет.

Счастливо тело и член каждый — оный Ее касаньем к жизни воскрешенный. Лишь бы подоле воскрешать хотела.

А что в руке, то и в ногах имела.