ЧЕШСКИЕ ПОЭТЫ

ШИМОН ЛОМНИЦКИЙ

* * *

Жизнь наша словно плывущий на судне: Ночью и днем, в воскресенье и в будни, Сидя, иль стоя, иль в сне беспробудном, Хочет не хочет, он движется с судном.

Так же и мы — в многотрудной борьбе ли Или в бездействии — движемся к цели, Мы пролетаем, как искры, по свету — Только что были, и вот уж нас нету.

ЗАВЕЩАНИЕ СКУПЦА

Все добро и деньги — другу, Всем желающим — супругу, Жбан и пиво — выпивохам, А находчивость — пройдохам, Мех, сукно и шубы — моли,

Кукиш с маслом — всякой голи, Сено — овцам да коровам, Хвори — сильным да здоровым, Силу — немощным да слабым,

Никола Пуссен. Аркадские пастухи

Кости — псам, а сплетни — бабам, Реки — рыбам, хитрость — лисам, Небо — птицам, подпол — крысам, Танцы с драками — медведям, Путь, что я прошел, — соседям, Душу грешную — чертям, Тело — гадам да червям.

МУДРОСТЬ

В обыкновение вошло считать, что мудрость — ремесло,

что всякий, кто лишь ни захочет, в того она сейчас и вскочит.

На самом деле то не так, и научиться ей никак

нельзя в гимназии иль в школе, еще не слыхано поколе, что люди только те умны, что были в школах учены;

напротив, нам видать случалось, что тьма ученых заблуждалась иль просто-напросто впросак умела попадать — да как!

Как неученым не случится. Нет, мудрости не научиться в гимназии из разных книг! Кто думать иначе привык, тот ошибается жестоко: между людьми, по воле рока, еще до школ она жила —

ишколы людям создала; но не они, да и не годы ее дают: нет! дар природы она в сем мире, дар богов,

дражайший всех иных даров. А кто лишь фолианты роет — ее вовеки не откроет, коль с ним она не родилась. Но для чего же учат нас?

Сызмала книгами обложат? Затем, что в нас они умножат дары природы, разовьют наш ум и блеск ему дадут, как грань искусная — алмазу. Быть образованными сразу, без книг, без всякого труда, нельзя нам тоже никогда;

но должно всем иметь терпенье умов возвышенных творенья узнать, изведать, изучить и, словно некий дар, хранить для отдаленных поколений.

Что по себе оставил гений — высокий, им свершенный труд есть лучший мудрости сосуд,

икто оттоле черпать любит, природный дар свой усугубит

ибудет, при закате дней,

иопытнее и умней.

МИКУЛАШ ДАЧИЦКИЙ ИЗ ГЕСЛОВА

О БОГЕМИЯ!

Нет, конечно, ничего плохого

Втом, что сына своего родного, Даже и голодного, босого, Чехия сильнее, чем чужого, Манит, не произнося ни слова. Но, увы, и недругов немало Чехия кормить с годами стала.

Ввек еще языческий, старинный, Чешская земля была пустынной, Здесь, под сенью полога лесного, Не светилось разума людского.

А когда же божьим изволеньем Вся она славянским населеньем — Чехом работящим — заселилась И добра в ней много накопилось, Тотчас же различные народы

Злобной и завистливой породы,

Те, что здесь не сеяли, не жали, В Чехию стадами побежали, Попирая все своей пятою, Норовя отнять добро чужое, Все отнять у чехов подчистую И оставить им страну пустую, Да еще чтоб было все в их воле,

Каждый хочет властвовать подоле, Или так — урвать кусок поболе. Словом, горше не придумать доли.

Жили чехи храбрые когда-то, Жаль, теперь их нет на супостата, Нынешние смотрят равнодушно, Что велят, то делают послушно, А иные с радостью готовы Землякам своим ковать оковы — Собственную гибель приближают, Час пробьет, тогда они узнают!

Стал ты, чех, посмешищем, нет спору, Не стремись же к большему позору! Здесь приволье всяким чужестранцам, Ты же остаешься голодранцем.

Дай, о боже, чеху вдоволь хлеба