А.В. Луначарский

Многие партии, в том числе и социал-демократия, при этом не только теперь, но и в лучшие ее времена, выдвигали лозунг свободы религиозных убеждений для своих членов.

В глубоком прошлом это было бы совершенно невозможно. Религия тогда совпадала с политикой. Конечно, и религия и политика корнями своими впивались в классовую борьбу, питались соками этой борьбы.

В эпохи, когда религиозное мышление представляет собою господствующую форму идеологии, когда все окрашено религией, иногда самым неожиданным образом борьба отдельных классов, прикрытая борьбою сословий или разбившись на борьбу каких-нибудь групп, на национальные столкновения и т. д. (под всем этим лежат ведь пружины классовых взаимоотношений), вливается целиком в русло взаимной ненависти, преследований или гневного протеста, внешним образом, чисто религиозного характера.

(...) Лозунг о свободе религиозных убеждений для членов отдельных партий является, конечно, не более не менее как уловкой для ослабления антирелигиозной борьбы и очень существенной уступкой попам.

Такая уступка ничем не вызвана в тех случаях, когда дело идет о подлинной партии, т. е. о партии, опирающейся на однородные массы и имеющей действительно крупные и определенные цели. Было бы не только смешным, но и преступным, если бы коммунистическая партия, в этом отношении наиболее чистая по составу и наиболее определенная по целям, допустила хотя бы малейшее сомнение относительно обязательного атеизма своих членов.

Иначе обстоит дело с лозунгом свободы вероисповедания в стране, среди масс.

Вслед за веком чудовищной взаимной вражды и возникших на этой почве чудовищных социальных преступлений пришел век буржуазной веротерпимости. Одной из главных составных частей либерализма была именно эта программа веротерпимости. Она, конечно, вносила известное умиротворение, ослабляла религиозные столкновения, но вместе с тем лозунг терпимости по отношению к религии явился и попустительством в деле сохранения и даже реванша темных сил духовенства. На почве этой широкой либеральной терпимости духовенство не только сумело укрепить свои позиции, но и постепенно перешло в наступление, развертывающееся на Западе и сейчас; зараженность религиозными предрассудками, самыми дикими и нелепыми, в такой технически передовой стране, как, например, Северо-Американские Соединенные Штаты, может вызвать только гадливое удивление.

Коммунистическая партия является полной противоположностью либерализму и смело провозглашает диктатуру пролетариата как политическую форму всей переходной к социализму эпохи. Если диктатура пролетариата выражается в конституции советского государства, то государство это само понимается как громадный политико-культурный аппарат, делом и словом приучающий постепенно все трудящееся население к тем высоким формам самоуправления, которые приведут к полному устранению всякого государства, как равно и всякой классовости. До тех пор рядом с заботливым воспитанием пролетариатом остальных трудовых масс действуют и меры железного отпора всем силам реакции.

Но разве религия не является одной из крупнейших сил реакции? Разве можно поверить, что простым декларированием отделения государства от церкви и о лишении церкви ее политических зубов можно сделать ее действительно политически беззубой?

Для нас политика не сводится только к узкой сфере борьбы за власть. Для нас политика - все наше социалистическое строительство в целом. В понятие социалистического строительства глубочайшим образом входит, как указывал наш великий вождь, культурный подъем масс, подъем масс к подлинной социалистической, истинно-научной, т. е. разумеется, атеистически-материалистической культуре. По дороге к ней должны быть уничтожены всякие религиозные верования, по дороге к ней люди должны омыться от всякой скверны церковщины, догм, предрассудков, веры в бога, потустороннее, в дух, душу и т. д.

Луначарский А.В. Религия и просвещение. М., 1985.

С. 446 - 447, 449 - 451.