Невероятности коммуникации

Важнейшая функция политической культуры - это выполнение задачи интегрирования и объединения людей. Противопоставление, "государство - общество" (индивид - коллектив), мешает постижению единства социума, но в то же время позволяет получать и производить переработку информации. По мнению Никласа Лумана: "Происхождение информации в текущих самонаблюдениях общественной системы использует, подтверждает и трансформирует эти "руководящие различения". Информацией становится то, что может быть различено при помощи этих различений" (Луман Н. Тавталогия и парадокс в самоописаниях современного общества // СОЦИО-ЛОГОС. М., 1991. С. 202). Различение "государство - общество" позволяет рассматривать и анализировать социальный порядок. В свою очередь, различение "индивид - коллектив", дает представление о социальных связях. Этим объясняется способность общества развиваться, обмениваться представлениями, формировать качественно новое состояние политической культуры. В виде примера можно привести взаимное заимствование идей консервативными и прогрессивными общественными движениями, в результате чего либералы стали более консервативными (неолиберализм), а консерваторы стали выступать за более радикальные программы.

Основная борьба разворачивается вокруг некой суммы политических ценностей, предполагаемо, наиболее полно отражающих теперешний культурный облик политической ассоциации. Вспомним известную формулу времен императорской России: "Царь - православие - народ". Несмотря на революцию и 80 лет последующей истории эта формула оставалась неизменной, выступая в различных вариантах. В этом парадоксальное свойство ценностей - их нельзя легко изменить, но можно истолковывать, приближать к современной человеку ситуации. Это то и порождает необходимую коммуникацию, принуждающую людей вступать в диалог. Здесь мы видим наиболее яркое проявление политической культуры как системы отношений и одновременно процесса производства и воспроизводства ценностной ее основы. Цель такого процесса - формирование более полной, насыщенной общественно-политической жизни в условиях построения и структуирования правового государства и гражданского общества. Важно помнить, что политическая культура не может отождествляться с политикой или собственно политическим процессом, хотя и возможны совпадения. Мы имеем дело с комплексом представлений, формируемых различными социальными группами, индивидами и внутренними функциональными структурами.

Заинтересованность в освоении ценностей, связанных с миром политического, формирует осознанное участие граждан в политической жизни государства. Как утверждает польский социолог Ф. Знанецкий: "Ценности - это положительные или отрицательные оценки, определяющие наше отношение к окружающему миру. Мир культуры, воспринимаемый как мир ценностей, - это определенная перспектива во взгляде на нас самих и наше окружение" (См.: Вятр Е. Социология политических отношений. М., 1979. С. 244). На основе ценностей оформляется преемственность формы. Поведение людей, реагирующих на современные события, связано с образцами поведения и оценок, проверенных прошлыми поколениями.

Вместе с тем не следует переоценивать элемент преемственности, предполагая линейную передачу культурного опыта. Различия в сознании, скажем людей XIX и ХХ веков будет серьезным препятствием на пути утверждения традиционализма. Свой отпечаток на культуру, в том числе и политическую, накладывают изменения, рожденные новыми формами функциональной деятельности. Влияние со стороны внешнего окружения, представителей других культур, также имеет место и цепляться за утверждение об особом образе мышления (японском, американском или русском) теперь надо с особой осторожностью, чтобы не быть обвиненным в присвоении чужих культурных ценностей. Впрочем, разнородность политических культур во времени и пространстве один из наиболее сильных доводов, так как это приводит к осознанию того, что мы живем и действуем в различной социальной действительности.

Развитие массовых коммуникаций в ХХ веке привело к радикальным переменам в жизни как отдельно взятого человека, так и целых сообществ или наций. Традиционное общество, с его формами внутренней связи, уступает место новому информационному сообществу. Информационный взрыв ведет к стандартизации и усреднению культуры. Именно о такой информационной цивилизации писал Тофлер в своей книге "Третья волна" (1980). На этом уровне, происходят изменения структуры общества, изменяется производство, радикально трансформируются структура культурных и социальных институтов. Но это перспективные изменения, которые еще должны наступить. Межцивилизационный период пугает своей неопределенностью (своей неизвестностью). Кажется, что старая культура с ее ценностями навсегда исчезает и вместе с ней теряется связь с Богом, устоями и традицией. Именно ощущение новой культуры испугало в свое время Х. Ортегу-и-Гассета, увидевшего в ней культуру масс, поглощающую индивидуальную личность. Кризис общественного сознания, вызванного наступлением новой культуры связан с особым видом социальной ориентации на открытость информации.

По утверждению А. Ровнера, система коммуникаций традиционного общества основывается на различиях склонностей, интересов, личностном обучении, тогда как современное коммуникационное общество, целью которого является распространение информации легко обходится без этого, опираясь на технические средства. "Индивидуальное влияние и формирование личности заменяются сегодня формированием социально ориентированных установок. Эта социальная ориентация не что иное, как функциональная готовность к определенной социальной роли. Современные коммуникации адресуют свои послания к абстрактной личности, человеку массы, и их цель - удовлетворить коммуникационные потребности любой группы людей: "и продавца, и музыканта, и мясника, и официанта" (Ровнер А. Третья культура. С.-Пб., 1996. С. 74). Именно всесилие, порожденное видением новых возможностей технических средств коммуникаций, дает ощущение незащищенности перед теми кто обладает над нами реальной властью. Начинают говорить о том, что теперь из общественного мнения можно лепить любое, какое угодно суждение, подменяя черное - белым, а красное - зеленым.

Полагаем, что такие взгляды не лишены оснований и все же не будем забывать о том, что любое искусственное изменение сложившихся в общественном сознании представлений происходит не линейно, а значит старая культура не умирает. Искусственные модели поведения людей, скажем на очередных выборах, или политических дебатах, должны учитывать и такой факт, как то что люди могут встать в этот день "не с той ноги". Ценность новой культуры в том, что размываются жестко очерченные границы на хранение и использование информации "закрытого типа". Носители подобной информации объявляя себя специалистами в той или иной области, требовали безусловного себе подчинения. В политической сфере это приводило и приводит к пассивному восприятию происходящих социальных и политических трансформаций со стороны широких народных масс. Политики - политические посредники, обладая монополией на информацию (знания), подавляли активность со стороны общественных сил, превращая государственный механизм в подобие "собственной лавочки". Вопрос будет состоять в том, готовы ли люди к овладению тем количеством современной информации, которое предлагается им и примут ли они ее в качестве ценности. Таким образом, речь сводится к тому, чтобы превратить политические ценности в универсальные и всеобщие. "Коммуникация - это тропа к истине во всех ее проявлениях", - написал К. Ясперс. Новая культура не превращает все и вся в серую массу, она остается сложной, мозаичной и иерархичной системой со своими собственными границами. Поверхностные контакты не заменяют глубинных процессов взаимодействия между индивидуумами внутри общества (культурной ниши), а только расширяют их возможности к взаимопроникновению. Вырабатываются новые социальные условия для наибольшего благоприятствования различных социальных групп, общностей и личностей. Социальные ценности интернационализируются. Недостатки нашей собственной политической культуры в неспособности противостоять социальному хаосу при всей видимости единства общества, то есть в неспособности воспринять качественно новую информацию, трансформировать и переработать ее.

Российская политическая культура характеризуется отчужденностью к обладанию политическими ценностями. Отчасти это связано с представлениями об особой роли государства, которое выступает как "индивидуум", рачительно следящий за собственными гражданами. От него ждут помощи, защиты или любви. Отчасти отчужденность вызвана особым статусом политиков, служащих государству и пользующихся правом распоряжаться жизнью миллионов простых граждан. Патерналистские настроения в отношении государства затрудняют коммуникацию. Стремление к получению и использованию информации выглядит как разовое и случайное явление, как реакция на зрелищные политические действия, организованные государственными институтами. В то же время периодически наблюдаются всплески ожидания "чуда" в связи с приходом к власти некоего лидера, способного навести "порядок" в стране. Нежелание приобщаться к политическим ценностям части населения выглядит как неверие в собственную способность к влиянию на политические действия государственных институтов. Отсутствует установка человека на самого себя, как часть политической системы.

Тем не менее, хотим мы того или нет, современное общество, с разной степенью активности, изменяется под воздействием все расширяющейся информационной среды. Есть предположение, что формирование информационной среды качественно изменит фундаментальные законы эволюции. То есть стихийное развитие общества с его локальным характером уступит место целостным преобразованиям общества. Но это в будущем. Информационная среда, это необходимо сказать, воздействует в традиционных культурных системах все еще хаотически и пока трудно ожидать оптимизации происходящих процессов.

"Вообразите себе на минуту такой сдвиг, когда великие цели, вчера придававшие ясную архитектонику началу жизненному пространству, утеряли свою четкость, притягательность, силу и власть над нами, хотя то, что призвано их заменить, еще не достигло очевидности и необходимой убедительности. В подобную эпоху окружающее нас пространство чудится распавшимся, шатким, колышущимся вокруг индивида, шаги которого тоже делаются неуверенными... Система ценностей, организовывавшая человеческую деятельность еще какие-нибудь тридцать лет назад, утратила очевидно свою притягательность, императивность".