В. Вильсон

Политические интересы и разногласия достигают особого обострения в вопросе о целях и обязанностях правительства. Это один из тех трудных вопросов, которые допускают множество противоположных и одинаково верных теорий. Трудность в том, что на этот вопрос можно ответить лишь после здравого и всестороннего обсуждения, на основании результатов государственного опыта во всех его фазах. Подобное исследование по большей части превышает способности государственных деятелей и мыслителей, и потому вопрос этот вызывает наиболее ожесточенную борьбу доктрин.

Какова должна быть роль правительства в общественных делах? Вот спорный вопрос, о который ломают копья. Каковы функции правительства? С одной стороны, есть крайние теоретики, неустанно повторяющие правительству: "Не вмешивайтесь ни во что! - Laisser faire! Laisser passer!" Они ревниво и недоверчиво относятся ко всякому действию правительства, не носящему чисто политического характера, смотрят на него как на неизбежное зло, хотят каким бы то ни было способом устранить его вмешательство во все, что может быть достигнуто частной инициативой и частными предприятиями. С другой стороны, есть такие, которые, будучи тоже крайними теоретиками, но в обратном смысле, хотели бы, чтобы общество всецело возложило на правительство управление и руководство во всех общественных и жизненных предприятиях. Их подкупают описания блеска и могущества государственного строя, выхваченные из страниц древней или средней истории или из утопии о кооперативных началах, хитросплетенной великими вождями социализма, и они верят, что государство может стать отцом-кормильцем, заботящемся о каждом члене государственной семьи. Между этими двумя крайностями можно встретить все степени и все оттенки доверия или недоверия по отношению к деятельности государства.

Недоверие к вмешательству государства и желание по возможности сократить и ограничить его деятельность легко объясняются историческими примерами. Можно смело сказать, что история изобилует достоверными фактами, предостерегающими от опасности неограниченного свободного вторжения государства в жизнь и деятельность граждан. Наряду с тем, что нас восхищает в государственном строе Греции и Рима, их блестящий государственный ум, несравнимая органическая целость, остроумная борьба и соперничество разных направлений, одинаково способствующие как развитию общественной деятельности, так и росту общественного сознания, их разносторонность, их взгляды на гражданскую доблесть, - мы видим немало достойного порицания, так, например, слишком легкомысленное и грубое вторжение в частную жизнь, которая одна может развить семейные добродетели, жестокое насилие над меньшинством в вопросах, которые следовало представлять частной инициативе, жертвование личной свободы во имя общественной солидарности, слишком быстрый суд, слишком большое доверие к общественному мнению. Правда, что они не могли приобрести свободу, которую мы так любим, не оборвав течения своей истории, не нарушив резко хода своего развития, но, с другой стороны, и мы не можем подражать им, не прерывая так же резко наш естественный прогресс, не возвращаясь к слишком примитивным для нас законам их крошечных республик...

Из того, что государство может своим вмешательством принести вред частной жизни отдельных лиц, вовсе не следует, что оно должно быть принято как неизбежное зло. Оно не более зло, чем само общество; без него оно было бы не более как абстракция. Если бы этот термин не свелся к обозначению ограниченного круга теоретиков с крайними и лживыми идеями, мы все, верующие в пользу и естественность политического строя государства, должны были бы признать себя и действовать как социалисты. История прежде всего доказывает естественность возникновения правительства, имеющего свою основу в самой душе человека, происходящее из идеи родства и старшинства и поднимающее человека над всеми другими земными существами. Правительство есть внешнее воплощение общественного строя. Если в самом обществе не разлито зло, то, разумеется, и правительство не может им быть, ибо правительство - это необходимый общественный орган.

По этой причине следует тщательно изыскивать и применять всевозможные способы поднять общество через посредство правительства, все способы уравнения личных прав с общественными обязанностями и стремиться всячески к индивидуальному развитию, способствующему социальному росту государства. Этого требует социальное чувство, которое должен проявлять каждый истинный друг человечества, прилагая к этому всю энергию, какую заслуживает истинно правое дело. (...)

Правительство, как мы уже сказали, есть общественный орган, единственное могучее и универсальное орудие общества. Что же такое общество? Это ассоциация людей, организованная с целью взаимопомощи. Взаимопомощи в чем? В саморазвитии. Общество стремится к наиболее разнообразному проявлению индивидуума, к тому, чтобы люди имели широкое свободное применение своих индивидуальных сил. Это возможно лишь с помощью цивилизации, имеющей столько средств удовлетворять человеческие нужды, смягчать страдания, углублять мысль, вызывать к живой деятельности. Итак, цель правительства - благоприятствовать достижению целей организованного общества. Поддержка, оказываемая правительством, постоянно приспособляется к изменяющимся и растущим запросам социальной и промышленной организации. Правительство не должно вмешиваться во все; от него требуется лишь, чтобы оно было сильно и подчинялось необходимости регулировать общественную жизнь. Регулирование, о котором мы говорим, заключается не во вмешательстве - это возможное уравнение условий и положений во всех отраслях человеческой деятельности, а такое уравнение является как раз обратным грубому вторжению.

Всякий закон, способствующий прогрессу, идет навстречу правительству и приспособляет его власть к "обстоятельствам данного случая". Но следует помнить, что "обстоятельства данного случая", поскольку они касаются правительства, не носят частного характера, а представляют собой общественное явление, общие условия социальной организации. Социальная задача заключается в следующем: индивидууму должны быть доставлены все условия, все возможности для полного саморазвития, ибо лишь этим путем само общество достигнет разнообразия и силы. Но одно из важнейших условий развития может быть доставлено только правительством как руководящим общественным органом. Все комбинации, создающие монополии, доставляющие все необходимое для социального и промышленного развития ограниченного меньшинства, выбранного не самим обществом, а случаем и произволом, должны находиться под прямым или косвенным контролем общества. Одно только общество имеет право даровать преимущества из известных соображений. Оно не может допустить, чтобы один из членов его, независимо от его утверждения и наблюдения, пользовался этим правом и извлекал из него личные выгоды.

(...) Не следует забывать, что общество имеет гораздо больше значения, чем его орган - правительство. Правительство служит обществу, оно не должно ни управлять им, ни властвовать над ним. Правительство не имеет цели в самом себе - оно лишь средство, способствующее развитию лучших сторон социального организма. Государство существует для общества, а не общество для государства.

Всякий, кто изучил строение общества, не может сомневаться в том, что существуют нормальные границы государственной деятельности. Государственные функции кончаются там, где кончается необходимость в кооперации для общества в его целом - граница, за которой эта кооперация перестает быть необходимой для общественного блага и полезна только для социальных и промышленных предприятий. Мы считаем кооперацию необходимой, когда она нужна для уравнения условий конкуренции, для установления равных законов для частных прав и для общественных сношений, так как ее отсутствие повело бы к злоупотреблениям, к уничтожению одних индивидуумов - во имя прогресса, других - ради богатства и социального могущества.

Существуют вопросы, для разрешения которых люди всегда нуждаются друг в друге; в таких случаях необходима кооперация, хотя бы только ради того, чтобы сделать жизнь возможной. Одна лишь универсальная власть может поддержать порядок среди людей. Разделение труда и коммерческие расчеты могут быть по большей части определены контрактами, свободными, частными договорами, но уравнение прав, не более чем самая организация правительства, не может быть предоставлено частной инициативе. Все церковные союзы, клубы, корпорации, ассоциации, братства имеют свои цели, способствующие развитию, нравственному или материальному благосостоянию человека. Все это более или менее полезно. Но общая цель семьи и государства - усовершенствование и уравнение условий индивидуального развития - не только полезна, но необходима.

Граница, за которой общественное участие перестает быть необходимым, не может быть ясно формулирована, но из этого не следует, чтобы она была неопределённа. Узы, связующие семью, вполне ясны, хотя они измеряются только малолетством детей, родительской и детской любовью - величинами, не подведомственными закону. Закон (требует), чтобы государство не брало на себя то, что может быть достигнуто при равных условиях частной инициативой, проводить достаточно точную демаркационную линию между правительствами и корпорациями. Те, кто видит в государстве не более как произвольный условный союз, случайное единение, открывают широкий доступ опаснейшим формам социализма. Если сущность государства недостаточно ясно определяется обществом, все члены которого неизменно, всесторонне зависят друг от друга более прочной зависимостью, чем семейная, и узы, соединяющие их, сильнее уз семьи, у нас нет другого критерия, отделяющего сферу государственной деятельности от произвола. Из критерия естественной необходимости государственных сношений вовсе не вытекает, с другой стороны, что государство может вмешиваться повсюду.

Государство не должно контролировать частные мнения, потому что они подлежат личной ответственности, а не взаимной зависимости. Мысль и совесть представляют собой личное достояние. Мнение - произвольно. Государство может вмешиваться, лишь когда необходимы общая деятельность, общий для всех закон. Все, что условно, - свободно и, следовательно, не нуждается в участии государства. Церковь относится к сфере духовной деятельности, акционерные общества - результат договоров капиталистов; но, когда само государство создает церковь или торговую ассоциацию, оно утверждает монополию. Таким образом оно не должно проявлять себя, пока этого не требует социальная или промышленная жизнь и пока нет налицо условий создания необходимой монополии...

Вильсон В. Цели правительства // Новое время. № 6. 1994.

С. 56 - 58.