Хождение в политику (Опыт одного мыслителя)

“Беру перо, чтобы по поводу выборов говорить о том, чем полна душа и от чего она болит. Меньше всего я имею в виду чисто политические вопросы. Мне хочется высказать вслух те общие жизненные впечатления, которые я получил здесь. Ими, как черным ядом, отравлена душа, от них опять болит она своей старой, никогда не угасающей болью, тоскует своей неутешной, никогда не утихающей тоскою, волнует всегдашней, никогда не прекращающейся тревогой - о России. Эти выборы нагоняют острые приступы духовной ностальгии...

- Возьмите с улицы первых попавшихся встречных, присоедините к ним горсть бессильных, но благомыслящих людей, внушите им, что они спасители России, к каждому слову их, немедленно становящемуся предметом общего достояния, прислушивается вся Россия, и вы получите Вторую Государственную думу...”

Неправда ли, в чем то сказанное здесь напоминает день сегодняшний. Эти слова, принадлежат одному из выдающихся русских философов Сергею Николаевичу Булгакову, принявшему самое активное участие в политической жизни России в 1905 - 1912 годах. Состоявшись в конце XIX века как видный марксист и экономист, исповедующий материалистическое мировоззрение, он постепенно переходит на позиции идеалистической философии и далее к богословию. С.Н. Булгаков стоял у истоков становления оригинального и самобытного направления в русской философии - "философии всеединства". Его можно поставить в один ряд с такими яркими и выдающимися именами периода "серебренного ренессанса", как Н. Бердяев, С. и Е. Трубецкие, Д. Мережковский, С. Франк, Л. Шестов и многими другими.

"И с 14 лет, примерно до 30, блудный сын удалился в страну далеку, к горю и соблазну (...) То была общая судьба "гуманистического" человечества, доныне изживаемая, соблазн человекобожия... с потерей религиозной веры я естественно, как бы автоматически, усвоил господствующие в интеллигенции революционные настроения, без определенной партийности, но с решительной нетерпимостью к монархизму, господствовавшему, по крайней мере в нашей "духовной" среде", - написал в зрелом возрасте Сергей Николаевич Булгаков (См.: Автобиографические заметки. Париж, 1946. С. 34 - 35). Именно так начинался его жизненный путь. Оставив в 1887 году Орловскую семинарию Булгаков поступает в Елецкую гимназию и уже в 1890 году он студент юридического факультета Московского университета.

Вспоминая об этом времени Булгаков пишет: "В этом выборе я явился жертвой интеллигентской стадности, пойдя вопреки собственному влечению. Меня влекла область филологии, философии, литературы, я же попал на чуждый мне юридический факультет в известном смысле для того, чтобы тем самым спасать отечество от царской тирании, конечно, идейно. А для этого надо было посвятить себя социальным наукам, как каторжник к тачке, привязав себя к политической экономии" (Там же, С. 36). Внутренний протест толкнул молодого семинариста из области религиозной в область социальную.

Булгаков активно изучает марксизм, детально прорабатывая самые основы доктрины. Об этом говорят и сами названия его статей и критических обзоров: "Третий том "Капитала" К. Маркса" (1895), "О закономерности социальных явлений" (1896), "Закон причинности и свобода человеческих действий" (1897), "Классическая школа и историко-этическое направление в политической экономии" (1897), "Хозяйство и право" (1898), "О некоторых понятиях политической экономии" (1898), "К вопросу о капиталистической эволюции земледелия" (1899). В 1897 году С.Н. Булгаков публикует и свою первую книгу "О рынках при капиталистическом производстве", направленную как на популяризацию теоретических идей Маркса, так и на критику экономических воззрений славянофилов и народников. Все складывается для молодого марксиста как нельзя лучше. Его поддерживает Г.В. Плеханов, который высоко оценивает теоретическую деятельность Булгакова и характеризует его как "надежду русского марксизма".

Впрочем, уже в это время, критическое осмысление марксизма вызвало неудовольствие части политического крыла российской социал-демократии. Так В.И. Ленин обращаясь в апреле 1899 года к А.Н. Потресову говорит о Булгакове как о "свободном и индивидуальном представителе профессорской науки" совершенно лишенном "чувства партийности". Действительно, стремление превратить в целях политической борьбы Маркса в Библию или Коран было неприемлемо для молодого ученого. Именно тогда сформировалось его неприятие всякого тоталитарного, противоречившего началам свободы и хранению человеческого достоинства. Но с этим ему как раз и пришлось встретиться в период его зарубежной научной командировки в Германию (1898 - 1900), когда он сходится с вождями немецкой социал-демократии - К. Каутским, А. Бебелем, В. Адлером, Брауном и другими.

Его воспоминания того времени прямое тому доказательство: "Я был тогда глупым - глупым, наивным - наивным марксистом, с благоговением взиравшим на самую улицу, по которой ступали "вожди", и в услаждение была мне вся тошнота Берлинского асфальта и убийственное бездушие улиц".

Это было началом конца. Попытки построить социальный прогноз только на основах марксистского учения натолкнулся на переоценку действительных способностей и значения социальной науки. Когда С.Н. Булгаков возвращается в 1900 г. в Россию с двухтомной диссертацией "Капитализм и земледелие" он уже отказался от марксизма как идеала, "с надломленной верой".

Защитив магистерскую диссертацию С. Булгаков переезжает в Киев, где преподает в Киевском политехническом институте и Киевском университете Св. Владимира. Невозможность дальнейшего пребывания в стенах Московского университета окончательно убедили молодого ученого в необходимости коренного пересмотра своих взглядов, в невозможности соединения "философского идеализма с социалистическим реализмом".

В 1902 году С. Булгаков принимает участие в сборнике "Проблемы идеализма", ознаменовав этим свой уход с позиции "легального марксизма". В сборнике объединились также Е. и С. Трубецкие, Н. Бердяев, С. Франк, П. Новгородцев и другие. Это было качественно новое направление в русской общественной мысли, направленное на защиту естественных прав и достоинства человека. Всех представителей нового течения отличало неприятие популярных тогда теорий позитивизма, ориентация на безусловное значение нравственного начала, желание "отстоять необходимое разнообразие запросов и задач человеческого духа. В глазах радикальных социал-демократов их восприняли как писателей с "нагими душами". Но это было началом формирующейся новой русской философской школы, опиравшейся на синтетическую философию "всеединства" Вл. Соловьева и творчество Ф. Достоевского. Этим же определился выход через идеал "свободной теософии" к идее христианской политики.

За своим прежним увлечением марксизмом С.Н. Булгаков в это время оставляет область вопросов конкретной социальной политики, но оговаривает свое особое отношение к экономической доктрине Маркса применительно к России. Под идеалы социального прогресса и служения общественному в истории добру подводился новый фундамент - моральный пафос, философский и религиозный синтез. Отход от марксизма сопровождается активным поискам осуществления новых идей на практике.

С 1903 г. Булгаков сначала сотрудничает в журнале П.Б. Струве "Освобождение", а позднее принимает самое активное участи в нелегальной политической организации "Союз освобождения", где выдвигает программу аграрной реформы в России. Свое новое мироощущение того времени С.Н. Булгаков представил через восприятие политических идеалов начала ХХ столетия: "В подготовке революции 1905 года участвовал и я, как деятель "Союза Освобождения" и я хотел так, как хотела и хочет вся интеллигенция, с которой я чувствовал себя в разрыве в вопросах веры, но не политики". На этих позициях он входит в журнал Д.С. Мережковского "Новый путь" и вместе с Н. Бердяевым преобразовывает его в "Вопросы жизни", став его редактором.

Определенной суммой его воззрений этого времени стал цикл статей под общим названием "Без плана". Этот цикл рассуждений, направленный на понимание общественной ситуации и ставивший задачу на разрешение основного вопроса "современной русской жизни", - "Естественно, что общее внимание теперь привлекают задачи политического и экономического возрождения России после того беспримерного упадка и расстройства, в которое она пришла в новейшее смутное время войны внешней - с японцами и внутренней - с бюрократами" (См.: Булгаков С. Без плана // Вестник МГУ. Сер. 7. Философия. 1989. С. 54). Безусловным ему кажется всеобщий призыв - "Карфаген должен быть разрушен!"

Начиная с первой своей статьи из указанного цикла "Идеализм и общественные программы", Булгаков "утверждаясь на теоретических посылках идеализма" в практическом плане предлагает достаточно радикальную демократическую программу. Фактически он идет здесь на объединение идей либерализма и социализма, усматривая в них проявление "в разных областях одного и того же верховного начала - священных прав человеческой личности, ее свободы". Здесь же делается вывод об односторонности только одних экономических и политических рецептов оздоровления страны, о необходимости самостоятельной постановки задач духовного оздоровления, "культурного ренессанса". Последнее соотносилось с идеей "религиозной реформации".

В 1905 году С. Булгаков вступает в подпольную организацию "Христианское братство борьбы", редактирует печатный орган "Народ". В газете изначально объявлялось о ее ориентации на творческое наследие В.С. Соловьева и провозглашалась задача "всенародной религиозно-общественной проповеди", создание христианской общественности. После выхода в свет седьмого номера газета решением властей была закрыта.

Не удовлетворившись деятельностью "Христианского братства борьбы" С.Н. Булгаков стремится к его обновлению, а в перспективе и созданию христианской политической партии. Программу будущего "Союза христианской партии" он включил в свою статью "Неотложная задача": "Христианство утвердило непоколебимые основы всякого движения - идеал свободы личности... Единственный идеал христианства есть свободный союз людей, объединенных любовью к церкви, т. е. идеал безвластия (но в то же время и теократический: свободная теократия)... Притом, когда человечество состоит не из одних только христиан (и притом не по имени только, но и по существу), до тех пор государство сохраняет свои права на существование (См.: Булгаков С. Неотложная задача // Булгаков С.Н. Христианский социализм: Споры о судьбах России. Новосибирск, 1991. С. 32 - 33). Фактически речь шла о подчинении государственного "Левиафана" христианским задачам.

Вместе с тем оговаривалось, что хотя "Союз" и должен формироваться на основе идеалов свободы, равенства и братства в их христианском понимании, но вместе с этим программа может носить только временный характер. Этим подчеркивалось отличие "Союза" от уже существовавших партий социалистического и радикально-демократического толка, ориентированных, по мнению Булгакова, на "механический социализм" с представлениями о возможностях построения "рая на земле". В этой связи он призывал бороться не с социализмом вообще, но "с религиозно-философской его основой, с духовным калечением человека, уступкой прав первородства за чечевичную похлебку".

В своих публичных лекциях С.Н. Булгаков активно отстаивает примат религии в политике, так как предлагаемые политические ценности, по его мнению, носят частный характер и характеризуются безыдейностью политики, руководимой "личным или классовым, как непосредственным выражением личного или группового эгоизма" (См.: Булгаков С. Религия и политика // Полярная звезда. 1906. № 13. С. 119). Одновременно он выступает и против политических партий, характеризуемых только эгоистическим интересом, и предлагает говорить о партиях осуществляющих свою деятельность в интересах высших духовных ценностей. Данные партии рассматриваются Булгаковым по форме их единения и подразделяются им на партии, основанные на полном единоверии (совокупность политического, идеологического и религиозного), и партии мирящиеся с религиозным разнообразием, но объединенные общими историческими программами. Последние являются результатом "разных вер", пришедших к практическому единогласию.

К первому типу партийного единения Булгаков относит социалистические партии, которые, как он считает, в такой же мере являются партиями, как и религиозными сектами. Второй тип представлен конституционно-демократической партией. Образованием рыхлым по своей сути из-за "разнородности духовных тел". В этих условиях появляется возможность образования общенародной христианской партии - таков замысел ее организаторов. Предлагалась и новая трактовка церкви, выход за рамки понятия "церковь - храм" к постановке ее в ключе: "церковь - культура", "церковь - общественность".

Круг единомышленников сплотившихся вокруг С.Н. Булгакова оказался очень небольшим (Н. Бердяев, А. Карташев, А. Глинка (Волжский), А. Аскольдов, В. Свенцицкий, В. Эрн, П. Флоренский и др.) и не получил широкой поддержки в народной среде. Не поддержали его идей и слои либеральной интеллигенции. Так, П. Струве, один из лидеров партии кадетов, подчеркивал ошибочность взглядов Булгакова, который трактует религию как "догматик" только в церковном смысле.

Другого рода оценка в адрес С.Н. Булгакова прозвучала из уст Е.Н. Трубецкого, которого объединяла с ним известная духовная близость и преданность идеям "всеединства" Вл. Соловьева. Ему указывалось на то, что создание подобной партии стало бы умалением значения имени Христа, так как с общим исповеданием христианства совмещается широкое разнообразие политических мнений. Это неизменно должно было бы привести к разногласиям и дальнейшей конфронтации сторон. Следует заметить, что в 1917 году в своей работе "Христианство и социализм" Булгаков, уже переживший увлечение идеей создания христианской партии, обращаясь к своим оппонентам, почти дословно повторит доводы Трубецкого. Это было отказом от теократической идеи Вл. Соловьева.

Но для того времени идея "христианского союза" не воспринималась С. Булгаковым как утопическая. В решении социальных проблем он исходит из принципа "христианской солидарности" всех членов общества, что может быть оценено с позиции уже наших дней как попытка построения неолиберальной модели и прообраза современного правового государства.

Идея "Союза" не удалась. Возможно пытаясь снять внутреннее противоречие Булгаков баллотируется во Вторую Государственную думу по Орловской губернии как беспартийный "христианский социалист". В 1907 году он становится депутатом. И буквально с первых же дней своей депутатской деятельности он почувствовал разочарование в тогдашнем русском парламентаризме. Лозунги, бессмысленные заявления и неспособность договориться характеризовали ситуацию в думе. Признавая свою "непригодность" к депутатству Булгаков все же считал необходимым "пережить" Государственную думу. Но данное его утверждение мало увязывается с его конкретной парламентской деятельностью - участие в аграрной, бюджетной и других комиссиях, председательствование в комиссии по церковному законодательству и в IX отделе, ревизировавшем результаты выборов в столице. А его неугодная ни правым, ни левым речь 12 марта 1907 года о недопустимости правительственного и революционного террора и указание на отсутствие в России права основанного на высших нормах. Он не был сторонним наблюдателем.

Булгаков предупреждает о необходимости в интересах России рассматривать вопросы не с партийной точки зрения. Уже тогда, встав в определенную оппозицию к революции, он решительно отказывается примыкать к какой-либо политической партии, ввиду их приверженности революции или контрреволюции. По его замечанию, "с нравственной точки зрения борющиеся из-за житейских благ партии вполне равноценны, поскольку ими руководит не религиозный энтузиазм, не искание безусловного и непреходящего смысла жизни, а обыденное себялюбие". Он считает в этих условиях настоящим несчастьем русской политической жизни невозможность образования подлинного консерватизма.

В конечном итоге четырехмесячное "сидение" в "революционной" Государственной думе совершенно и окончательно отвратило его от революции, привело к отказу от практической деятельности. Он покинул ее, по его же словам, "черным, черным". И хотя он еще принимал участие в качестве выборщика в Третью и Четвертую Государственные думы, то скорее по внутренней обязательности, чем по убеждению. Усиливается его интерес к религиозно-философской проблематике, который неуклонно его ведет к принятию священнического сана. Но это произойдет в 1918 году и связано будет с решением принятым государством об отделении от него церкви - "церковь оказалась свободной, из государственной она стала гонимой".

Вместе с тем он уже не мог отбросить социальную проблематику, постоянно обращается к ней. С.Н. Булгаков испытывает внутреннюю душевную боль за страну.

"Россия! родина! те, кто любил тебя, жил тобою, верил в тебя, знали ли они от тебя что-либо, кроме муки? За муки любили, через муку верили, но и когда колебалась вера, когда бросали они тебе в лицо горечь плача и желчи, они знали, что для них нет жизни вне тебя, нет родины, нет обетованной земли, кроме тебя Россия, нет скинии завета, кроме сердца твоего, святая Русь!" (См.: Булгаков С. На выборах // Русская мысль. 1912. Кн. XI. С. 185)