Глава XIX

§ 276. Из предыдущего видно, с какою обстоятельностью описаны были в Новгородской летописи события 1015—1016 годов. При разрешении воп­роса о происхождении и времени возникновения этой записи необходимо иметь в виду следующие два обстоятельства. Во-первых, отмечаю ту поло­жительную часть записи, которая самым ясным образом свидетельствует о том, что она не может быть отнесена на время, сколько-нибудь отдален­ное от событий 1015—1016 годов; мы говорили уже о таких подробностях, как указания на Поромонь двор, село Раком или определение размера де­нежных сборов на наем Варягов; дополним это еще указанием на подроб­ности в описании битвы Любечской: в нем приведены переговоры Ярослава с преданным ему в стане Святополка мужем, сообщены слова Ярослава, обращенные им к дружине. Во-вторых, останавливаюсь на тех отрицатель­ных соображениях, на которые наводит весь этот новгородский рассказ о событиях 1015—1016 годов; в сущности им дается весьма неполное осве­щение тех событий, которые связаны с вокняжением Ярослава в Киеве; летописец представляет дело так, что Ярослав упрочился на Киевском сто­ле после Любечской битвы; он умалчивает о последовавшем поражении его при Волыни и бегстве в Новгород; ничего не говорит о новой помощи, ока­занной, как можно думать, Новгородцами Ярославу, который в 1019 г. по­является вновь у Киева с приведенными, конечно, с севера войсками; Нов­городская летопись как будто закрывает глаза на дальнейшие события: она совсем равнодушна к ним, ничего не желая знать ни о судьбе Киева, попав­шего во власть Ляхов, ни о последовавшем затем поражении Святополка, ни даже о судьбе окаянного братоубийцы⁶, против которого ополчились в 1016 году Новгородцы. Утверждаем это так решительно не только потому, что дошедшие до нас новгородские своды не представляют ни одной соот­ветствующей этим событиям статьи новгородского происхождения; и не потому, что восстановляемый нами Новгородский свод перенял киевские статьи о событиях 1016—1018 годов для помещения их перед новгород­ским рассказом о Любечской битве (вследствие чего о Любечской битве яви­лось два рассказа), а главным образом потому, что непосредственно за Лю­бечской битвой в Новгородской летописи (по свидетельству всех новгород­ских сводов) сообщались события 6525 и след. годов в кратком изложении, основанном на тексте Киевского свода; ясно, что Новгородская летопись не представляла никаких известий для 6525 и ближайших к нему годов.

Итак, видим напряженный интерес новгородского летописца именно к событиям 1015—1016 годов. Почему же интерес его упал после сообще­ния о Любечской битве и возвращении новгородцев восвояси? Мы дадим ответ на этот вопрос, видоизменив его: почему же новгородский летописец проявил такой интерес к событиям 1015—1016 годов? Искал ли он в них сюжета для занимательного рассказа, интересовала ли его при этом дея-

6 Сведения о Святополке оканчиваются сообщением о том, что он бежал в Печенеги; возможно, что после Любечской битвы Святополк действительно бежал сначала к своим союзникам Печенегам и уже от них переправился в Польшу.

361

тельность Ярослава, учитывал ли он ту помощь, которую Новгород оказал своему князю? Сомневаюсь: не менее драматичными были и последующие события, напр., появление Ярослава сам-четверт, в Новгороде после пора­жения при Волыни; добывание Киевского стола Ярославом продолжалось в еще более напряженных размерах в два последующие года; Новгород своею вторичною поддержкой заслужил еще большей благодарности по­терявшего все на юге Ярослава. Эти соображения заставляют меня при­знать, что главной побудительной причиной для Новгородца занести в ле­топись события 1015—1016 годов было нечто иное; ему важно было закрепить вниманием в летопись тот «учредительный» акт, который даро­вал Новгороду Ярослав, провожая в 1016 году из Киева посадивших его на великое княжение Новгородцев.

§ 277. Имеем полное основание думать, что Ярославова грамота была занесена в Новгородскую летопись и перешла оттуда в Новгородский свод XI века. Перед нами ясное свидетельство о том, что в Новгородском своде 1448 года за словами: «давъ имъ правду и уставъ, списавъ грамоту, рече: по сему ходите и держите, якоже списахъ вамъ », словами, отнесенными в ко­нец статьи 6527 (1019) года, читалась Русская Правда ⁷. Текст Русской Правды был помещен в своде 1448 года в такой редакции, которая могла возникнуть только во второй половине XI в. при сыновьях Ярослава; следовательно, этим текстом заменен другой памятник времен Ярослава; и в виду того, что перед ним упомянута Ярославова грамота, признаем, что таким памятником в Новгородской летописи, и вероятно также еще в Нов­городском своде XI века, была эта самая грамота, определявшая те или иные вольности новгородские⁸; грамота эта (в числе других однородного содер­жания, ср. ниже §§ 279 и 282) хранилась в Новгороде как святыня; в 1230 году Ярослав Всеволодич, призванный Новгородцами «на всей воли Нов-городьстви », целовал святую Богородицу «на грамотахъ на всехъ Ярослав-

7 Ср. Соф. 1-ю летопись, где к Русской Правде присоединены еще Судебник царя Кон­стантина и проч.; Ком. и Акад. списки Новгор. 1-й (распространившие в данном месте текст протографа Синод, списка по своду 1448 г.) поместили «Правду Русскую» за вышеприведенными словами, читающимися в конце статьи 6524 (1016) года. Отсюда заключаем, что в своде 1448 года, в статье 6527 (1019) года, читался тот самый текст Русской Правды, что в Ком. и Акад. списках, причем Соф. 1-я заменила его другим текстом с присоединением еще других статей, заимствованных из приложения к сво­ду 1448 года. Новгородская 4-я выпустила в статье 6527 года текст Русской Правды, поместив заглавие ее (одно только заглавие) в самый конец статьи 6524 года под вли­янием Новгор. 1-й летописи. Ср. § 163.

8 Думаю, что та же Ярославова грамота читалась и в Новгородском своде 1167 года; заменена же она «Правдой Русской», по-видимому, при составлении общерусского свода 1423 года в Москва, следовательно, по соображениям не литературным, а поли­тическим. Новгородский свод 1448 года следовал общерусскому своду 1423 года. — В Синод. № 793 XVI в. читаем: «дасть имъ судебную грамоту, почему имъ ходить». Конечно, это позднейший комментарий, основанный на том, что в оригинале назван­ной летописи читалась Русская Правда. — Некоторые позднейшие компиляции назы­вают эту грамоту «пошлинного».

362