Глава XIII

д ва брата Аскольдъ и Диръ ». Уместно поставить вопрос, не правы ли те ис­следователи, которые предполагали, что в первоначальном рассказе гово­рилось об одном князе, сидевшем в Киеве; соправительство двух князей совсем необычное для древней Руси явление. Это соображение, а также и то, что Масуди (арабский писатель X века) говорит о славянском короле Лире ^17, не упоминая об Аскольде, побуждали исследователей, начиная с Н. П. Ламбина и кончая М. С. Грушевским, отвергать соправительство Ас-кольда и Дира и предполагать, что они княжили в разное время. Н. П. Лам-биным были указаны еще и внутренние, извлеченные из самой летописи основания для признания сомнительным факт одновременного убиения Олегом Аскольда и Дира: они похоронены в разных местах города Киева, отстоящих друга от друга на добрые полмили, как выражается Грушевский ¹⁸. Не отрицая соображений историков, всецело к ним присоединяясь, я нахожу, что рассматриваемое сказание не содержит само в себе указаний на то, что первоначально в нем читалось одно имя — Дира или Аскольда. Оба эти имени соединены не составителем писанного сказания, а самим народным преданием. Но вопросом является, где же именно их соединило народное предание — в сказании о завладении Олегом Киева или в другом самостоятельном сказании? Выше в Начальном своде читалось: «И по сихъ братии приидоста два Варяга и нарекостася князема: единому бе имя Ас-колдъ, а другому Диръ, и беста княжаща в Киеве и владеюща Полями; и беша ратни съ Древляны и съ Уличи ». Итак, народное предание помнило об Аскольде и Дире не только то, что при них Киев взят Олегом и что они были им убиты, но как будто еще и то, что они были Варягами и что, вокняжив-шись в Киеве, они воевали с Древлянами и Угличами. Думаю, что имена Аскольда и Дира были соединены именно в этом предании; перенесены же они в сказание о завладении Олега Киевом составителем Древн. Киевского свода. Сомневаюсь, чтобы в устном рассказе или в соответствующей исто­рической песне сообщалось о том, что Олег имел дело именно с Аскольдом и Диром. Считаю возможным, что Олегу устное предание приписывало убиение Кия, Щека и Хорива ¹⁹. Составитель Древн. Киевского свода, за­писавший сначала предание о князьях Аскольде и Дире, приступив затем к записи о завладении Олегом Киева, счел удобным устранить обоих назван­ных им раньше князей со сцены, вставив их имена в рассказ о завладении Киева Олегом и предоставив им умереть от дружины Олеговой. Итак, при­знаю, что уже в Древн. Кювском своде в рассматриваемом сказании чита­лись имена Аскольда и Дира, читалось и об их убиении.

§ 206². Но в этом сказании обнаруживаются еще две вставки, сделан­ные уже составителем Нач. свода; говорю еще две вставки, имея в виду об­наруженную выше вставку Игоря рядом с именем Олега. Это, во-первых, речь Игорева к Аскольду: «вы неста князя, ни роду княжа, нь азъ есмь князь,

^{1 7} Гаркави, 137.

¹⁸ Icтopiя Украини Руси 12, 363.

Ср. подобные сказания в позднейших летописных сборниках.

231

и мне достоить княжити». Отсылаю к соответствующему месту Истории Украины Грушевского, где дается должная оценка этой необыкновенной речи Игоря, решительно лишенной смысла и основания. Замечу со своей стороны ту явную тенденцию, которую обнаруживает эта речь. Составитель Начального свода систематически, как мы видели, проводит две идеи: идею об единстве княжеского рода и идею о появлении княжеской власти толь­ко со времени Рюрика, главы современной ему княжеской династии: до тех пор племена управлялись своими, родовыми старейшинами; встречавшие­ся до того князья — на самом деле князья самозванные, ибо они не роду княжа, ибо они происходят не от Рюрика²⁰. Эта идея и выражена Игорем, речь которого я и считаю поэтому вставкой. Отмечу, что в приписываемом таким образом сочинительству составителя Нач. свода месте: «И рече Игорь к Аскольду » и т. д. единственный раз является единств, число вместо мно­жественного или двойственного; далее, вм. Аскольда и Дира назван один Аскольд. В связи с обнаруженною вставкой стоит и редакционное измене­ние в предшествующей записи, в сказании о вокняжении Аскольда и Дира в Киеве: мы читаем в нем «и нарекостася князема »; слова эти намекают на то самое, что откровенно высказал Аскольду Игорь, т. е. на то, что Аскольд и Дир князья самозванные. Но если слова «и нарекостася князема» — тен­денциозная вставка составителя Нач. свода, то не ему ли принадлежат и слова: «приидоста два Варяга »? Если вставка «и нарекостася князема » стоит в связи с речью Игоря к Аскольду, не стоить ли «приидоста два Варяга» в связи с рассказом о том, как водворились в Киеве Игорь и Олег? Сомни­тельно, чтобы между словами «приидоста два Варяга » и дальнейшим: «и нарекостася князема» не было тесной внутренней связи; для того чтобы иметь возможность сказать, что Аскольд и Дир назвались князьями, надо было объяснить, кто же они были на самом деле: они были простыми Варя­гами — вот смысл слов «приидоста два Варяга».

§ 206³. Нам приходится, таким образом, определить, что же рассказы­вал Древн. Киевский свод об Аскольде и Дире и в какой связи стояло его сообщение с предшествующим рассказом об основании Киева. Отвлекаем­ся на время от сказания о завладении Киева Олегом. Как мы видели, за рас­сказом о Кие, Щеке и Хориве обнаруживается ряд вставок: во-первых, фраза «бяху же погане, жруще озеромъ и кладяземъ и рощениемъ, якоже прочии погани»; во-вторых, отрывок из хронографа о нападении Руси на Царьград. За этим отрывком читаем: «По сихъ летехъ братиа си изгибоша и быша обидими Древляны (и) инеми околними ». Далее следует явная встав­ка, где приводится эпизод с Казарской данью. Вставка обнаруживается словами «Нь мы на преднее возвратимъся » в конце ее. В виду этого слова «И по сихъ братии той», которые читаем за вставкой, точнее за словами «Нь мы на преднее возвратимъся », должны быть отождествлены со словами «По сихъ летехъ бpaTia си изгибоша», которые читаются перед вставкой, а из

^{2 0} Едва ли не поэтому же Олег, которого, в силу указанных выше соображений, состави­тель Нач. свода не признал сыном Рюрика, был низведен в воеводы.

232