Глава XIII

б ыл хронограф; в этом хронографе говорилось под 6428 годом о пораже­нии Руси, напавшей на Царьград; но Древний Киевский свод рассказывал, напротив, о победе Олега, о дани, взятой им с Царьграда, о щите Олега, повешенном в ознаменование победы на вратах Цареградских; победа не могла предшествовать поражению; с этим не мирилось национальное чув­ство; победа была жестокою расплатой за поражение, Олег отомстил Гре­кам за поражение. Кто же был поражен? Допустить, что поражен был сам вещий Олег — это пойти вразрез с преданием, это оскорбить чувство чита­теля, это возбудить в нем недоверие. Вот почему, вставив из хронографа рассказ о поражении Руси Греками перед рассказом о победоносном по­ходе Олега, составитель Начального свода отнес поражение на счет князю Игорю («Посла князь Игорь на Грекы»). Итак, Игорь княжил раньше Оле­га. Но это противоречило и свидетельству источников и тому также, что исторический Игорь был несомненно отцом исторического Святослава и дедом исторического Владимира. Как же выйти из создавшегося затрудне­ния — Олег побеждает Греков после поражения Игоря, но Олег княжит раньше Игоря? Легендарный Олег превращается для этого составителем Начального свода в Игорева воеводу. Эта комбинация позволяет выдвинуть роль Олега в рассказе о взятии Киева, устранить Олега в рассказе о пора­жении Руси под Царьградом и снова ввести Олега победителя в рассказ о славном походе Руси под Царьград. Составитель Нач. свода сохранил в целости предания, не исказил образа вещего Олега, а вместе с тем дал себе возможность сказать на основании хронографа о поражении Руси. Таким образом Рюрику наследовал Игорь; это сын Рюрика; Олег Игорев воевода. Искусственно скомбинировав переход от предшествующего повествования к рассказу о взятии Киева, летописец упустил из внимания одно существен­ное обстоятельство: он не упомянул о смерти Рюрика.

§ 206. Прежде чем перейдем к анализу рассказа о взятии Киева и о последующих событиях, отвечаем на вопрос, как же переходили Древн. Киевский свод и Новгородский свод от предшествующего повествования к этому рассказу. Думаю, что до нас дошла одна фраза из этого утраченного переходного места. В своде 1448 г., точнее — еще в своде 1423 года, ко­торый соединил текст Повести вр. лет с текстом Новгородского свода 1167 года, вслед за сообщением о том, как уселись призванные князья, находим фразу: «и начаша воевати всюду». В своде 1448 г. она относится к Рюрику, Синеусу и Трувору; вероятно, к ним же она относилась в Новгородском своде XI века. Но какое основание имел этот свод говорить о войнах Рюри­ка, Синеуса и Трувора? Думаю, что прямого отношения эта фраза не могла иметь к этим князьям, так как вижу ее связь с последующим рассказом о Киевском взятии; мы читаем там: «и п о и д о ш а внизъ по Днепру и п р i и д о ш а къ горамъ Кыевскимъ», — не «поидоста», «приидоста», как естественно было бы ждать в виду предшествующего: «И начаста (Игорь и Олег) воевати, и налезоста Днепрь реку и Смолнескъ градъ». В виду ска­занного выше, признаю себя вправе предположить, что двойственное чис­ло заменило множественное уже в самом Начальном своде, когда в нем

229

ЧАСТЫ __________________

п оявилась комбинация Игорь—Олег; следовательно, раньше читалось: «И начата воевати и налезоша Днепръ реку». Ср. выше фразу, извлечен­ную нами из свода 1448 года и возведенную к Новгородскому своду 1167 г.: «И начаша воевати всюду». Но рассказ о взятии Киева Варягами несомнен­но киевского происхождения. Поэтому слова «и начаша воевати » или «и начаша воевати всюду» восходят в конце концов к Древн. Киевскому сво­ду. Отсюда заключаю, что рассказ о взятии Киева соединялся с предшеству­ющим повествованием этой самой фразой: «И начаша воевати всюду ». О ком же идет дело? Конечно, о тех Варягах, речью о которых окончилось пред­шествующее повествование. «И отъ ТеХЪ Варягъ прозвашася Варягы» — «И начаша воевати всюду ». Но мы не можем удовольствоваться таким вос­становлением. В последующем рассказе выступает князь варяжский, ов­ладевающий Киевом и затем уставляющий дани на покоренных племенах. Об этом князе должно было быть упомянуто перед словами «И начаша во­евати всюду».

Кто же этот князь? Игорь или Олег? В Начальном своде находим Иго­ря, в Повести вр. лет Олега. Оставляем показание Повести вр. лет в сторо­не и решаемся утверждать на основании самого текста Начального свода, что в его источнике, следовательно, в Древн. Киевском своде, говорилось не об Игоре, а об Олеге. В Начальном своде находим Игоря князя и Олега воеводу его; рассказ ведется вначале и потом дальше опять в двойственном числе. Невероятно, чтобы так же стояло в источнике Нач. свода; этому про­тиворечат между прочим формы множ. числа, о которых мы говорили выше; этому противно и то, что вообще рассказ о деяниях князя повели бы в един­ственном числе, даже если бы упомянули об его воеводе. И если в Нач. сво­де двойственное число заменило в нескольких случаях множественное чис­ло оригинала, то возможно, что двойственное число заменило в других случаях единственное число в этом же рассказе. Появление Олега в каче­стве действующего лица при Игоре доказывает, что в источнике Нач. свода действующим лицом был Олег. Мы видели выше, какие побуждения руко­водили составителем Нач. свода при вставке имени Игоря. Итак, согласно предыдущему, уже выше, перед словами «И начаша воевати всюду», дол­жно было быть упомянуто об Олеге. Я думаю, что там, непосредственно за «И отъ ТеХЪ Варягъ прозвашася Варягы», читалось: «И бысть у нихъ князь именемъ Олегъ, мужь мудръ и храборъ ». Ср. в тексте Нач. свода перед сло­вами «И нечаста воевати» — «И бысть у него (у Игоря) воевода, именемъ Олегъ, мужь мудръ и храборъ». Выше читаем то же об Игоре: «и бысть хра­боръ и мудръ»: совершенно ясно, что эта характеристика перенесена на князя Игоря с князя Олега; других оснований для признания Игоря храб­рым и мудрым составитель Нач. свода не имел.

§ 206¹. Итак, Олег со своими Варягами (под которыми разумелись и Словене и Варяги) поплыл вниз по Днепру. «И приидоша къ горамъ Кыевъ-скимъ и узреша¹⁶ городъ Киевъ, и испыташа, кто в немъ княжить; и реша:

В Нач. своде «узрЬста».

230