Глава IV

г одом: «И иде на Оку реку и на Волгу, и налезе Вятичи». Итак, Святослав в первом же походе нарушает свое обыкновение предупреждать врага, про­тив которого он направлялся. Совершенно случайна встреча его с Вятича­ми; он и не сражается с ними, а только узнает от них, что они дают дань Козарам. Кроме того, странны слова «иде на Оку реку и на Волгу»: Вятичи действительно жили, по свидетельствам, восходящим к XII веку, на Оке; но зачем же было упоминать о Волге, до которой никогда не доходили Вя-тические поселения? Дальнейшее разъясняет нам, в чем дело; под 6473 чи­таем: «Иде Святославъ на Козары; слышавше же Козари изидоша проти-ву» и т. д. Итак, Святославов поход направлен против Козар, и, очевидно, он их об этом предупредил («слышавше же Козари »). Следовательно, Свя­тослав шел на Козар, живших на Волге, прямым путем; и идя этим путем, он встречает Вятичей, данников Козарских. Отсюда заключаем, что Вяти­чи во времена Святослава (точнее, во время первоначальной записи рассмат­риваемой статьи) жили в юго-восточной России, где-нибудь около Дона; в начале XII в., как видно из Повести вр. лет, они сидели на Оке, и, по-види­мому, это самое обстоятельство и повлияло на добавление, сделанное в тексте статьи 6472 года составителем Начального свода: «И иде на Оку реку и на Волгу, и налезе Вятичи». Покорение Вятичей изложено под 6474: «Вятичи победи Святославъ, и дань на нихъ възложи». Но вероятно ли, чтобы Святославу пришлось в 6474 году побеждать Вятичей, после того, как в предшествующем 6473 он победил Козар, от которых они зависели? Естественнее думать, что обложение Вятичей данью было прямым след­ствием разгрома Козар. Ввиду всего изложенного, я думаю, что текст На­чального свода ведет нас к такому первоначальному рассказу, где, вслед за словами: «И посылаше къ странамъ, глаголя: хочю на вы ити», читалось: «И иде Святославъ на Волгу на Козары²¹». Далее рассказывалось о встре­че с Вятичами. Затем: «Слышавше же Козари, изидоша противу... и градъ ихъ Белу Вежю взя. И Ясы победи и Касогы». Рассказ, как кажется, окан­чивался словами «и приведе ²² къ Кыеву Вятиче и дань на не възложи». Первоначальный рассказ потерял свое единство под влиянием того, что разбит на годы. Итак, получаем еще данные для утверждения, что в распо­ряжении составителя Начального свода была летопись, где о княжении Святослава повествовалось в связном рассказе, не разбитом на годы²³.

§ 81. Перехожу ко второй половине княжения Святослава, обнимаю­щей по Начальному своду (Повести вр. лет) 6475—6480 годы. Рассказ от­носится преимущественно к войнам Святослава с Болгарами и Греками. Он начинается словами «Иде Святославъ на Дунай, на Болгары». Затем сооб­щается кратко о победе Святослава над Болгарами, о взятии им 80 городов по Дунаю и о водворении Святослава в Переяславце, причем Греки были

2 1 Ср. ниже под 6475: «И иде Святославъ на Дунай на Болгары».

²² В значении «привел в зависимость». Ср. в Новгор. 1-й (Нач. своде): «и Ясы победи и Касогы и приведе Кыеву»; вместо этого в Ипат. «прииде».

23 Мне пришлось повторить здесь часть статьи моей, напечатанной в Изв. Акад. Наук за 1907 г.

91

обложены данью. Таков состав статьи 6475 года. Под следующим годом составитель Начального свода рассказывает о нападении Печенегов на ос­тавленный без защиты Киев и на отражение их Святославом, подоспевшим по вызову Киевлян из Переяславца. Далее, под 6477 читаем, как Святос­лав, обращаясь к матери и боярам, заявляет о желании жить в Переяславце Дунайском, как, уступая просьбе матери, он остается в Киеве, где, дождав­шись смерти матери, погребает ее. Засим следует рассмотренный выше от­рывок из повести об Ольге. Из статьи 6478 года видим, что Святослав, воп­реки своему первоначальному желанию, остается в Киеве еще целый год; под этим годом читаем, однако, только о распределении им волостей меж­ду тремя сыновьями. Только под 6479 видим Святослава опять в Переяс­лавце; но ему приходится отвоевывать его от Болгар силою. Затем следует рассказ о походе Святослава против Греков; поход сопровождается пора­жением последних; испуганный царь посылает Святославу дань и дары. Тот возвращается в Переяславец. Увидев убыль в своей дружине, он морем воз­вращается в Русь, зимует в Белобережьи, а на следующую весну (6480) его убивают поджидавшие его в порогах Печенеги. Воевода Свенельд возвра­щается в Киев к Ярополку ^и.

Критика уже давно отметила в этом рассказе ряд несообразностей и, между прочим, также противоречие исторической правде. Судя по гречес­ким источникам, Святослав предпринимал действительно два похода в Бол­гарию, но походы эти относятся ими к двум соседним годам: первый поход был совершен в пятый год Никифорова царства (6476), а второй в шестой год того же царства (6477)²⁵. Ср. еще в маргинальной приписке к болгар­скому переводу Манассииной летописи: «При семъ Никифое цари плени-шя (в рук. юс) Руси Блъгарскую (в рук. юсы) земя (в рук. юс) по дващи в двею л'Ьту». Между тем Начальный свод полагает промежуток между первым и вторым походом в три года. Далее известно, как печально окончился поход Святослава против греков; Русская рать сначала вторглась в Византийские области, опустошила их; их остановил было военачальник Барда Склир, но затем, когда начальство над войском перешло к магистру Иоанну, русские возобновили свои набеги на Македонию. Успехам их положил конец сам император Иоанн Цимисхий; разбив Русских у Преслава и затем взяв этот город приступом, Иоанн двинулся против Святослава, стоявшего в Дрист-ре. Здесь произошло несколько сражений. Святослав был принужден про­сить мира у Цимисхия и с остатками своего войска отпущен им на родину. Нет ничего естественнее, что народные предания удержали память только о победах Святослава. Византия несколько раз в течение продолжительной борьбы с призванными ею самою в Болгарию русскими испытывала силь­ные унижения. И Никифор и Иоанн предлагали Святославу денежный от-

2 4 Не забудем, что Нач. свод не знает договора Святослава с греками. 92

куп, с надменностью им отвергнутый. Все это запечатлевалось в памяти народной и, заглушая воспоминания о поражениях и печальном исходе похода, выдвигало своеобразное объяснение причины возвращения Святос­лава из Болгарии.

§ 82. Критика текста не найдет основания заподозрить первоначаль­ность лежащего перед нами рассказа, если станет рассматривать его не со стороны соответствия исторической правде. Напротив, признав его в общем сказочным и указав на его зависимость от народных преданий, критика на­толкнется с недоумением на такие подробности, которых не могла бы удер­жать историческая песня или устное сказание. Так, отмечаем упоминание о двух походах Святослава в Болгарию: греческие источники также указы­вают на два похода. Далее, в статье 6475 года, читаем о покорении Святос­лаву 80 городов по Дунаю; я не думаю, чтобы это указание сохранилось в русском народном предании; указание это следует скорее признать свиде­тельством лица, знакомого с Болгарией и Дунаем и знавшего, что по Дунаю насчитывается до 80 городов. Имея в виду, что то же число 80 дает Проко-пий для укреплений, воздвигнутых в той местности Юстинианом, что бол­гарские песни также содержат сходное число (77) для обозначения коли­чества городов по Дунаю, я не могу не согласиться с Ст. Сркулем, сделавшим отсюда вывод о книжном источнике*, повлиявшем на нашу летопись²⁶. Иду еще далее в том же направлении. Могло ли принадлежать народному пре­данию указание, читаемое после текста «и поиде Святославъ ко граду воюя и грады разбивая» — «яже стоять пусты и до днешняго дне»? Думаю, что здесь опять сказывается письменный источник, составленный притом не русским, а лицом, знакомым с топографией той местности, где действовал Святослав. В приведенной фразе нас останавливает еще употребление слова «град» вместо Царьград: «и поиде... ко граду воюя и грады раз­бивая ». Не признаем ли мы такое словоупотребление греческим? Для гре­ка polic обозначало Константинополь преимущественно перед други­ми городами. Еще одно замечание относительно знакомства составителя сказания, попавшего в летопись, или составителя источника этого сказания, с местными (болгарскими) условиями. Святослав в своей речи к матери и боярам называет Переяславец серединой своей земли, «яко ту вся благая сходятся: отъ Грекъ злато, паволоки, вина, овощеве разноличныя, изъ Чехъ же и изъ Угоръ сребро и комони, из Руси же скора и воскъ, медъ и челядь». Об этом мог действительно знать Святослав и хвастаться перед матерью и боярами; но знал ли об этом скромный монах, сочинявший летопись в XI веке, знало ли об этом русское предание, помнил ли русский человек о тех

^{2 6} St. Srkulj, Die Entstehung deralt. russ. sogenannten Nestorchronik (Pohega, 1896), J. 44: «Diese Notiz ruhrt von Prokopius her, der Chronist hat sie also irgendwo lesen mussen». Ср. в сбор­нике болг. песен Миладиновых: «колку иматъ отъ море до Дунавъ, седумдесетъ и се-демъ градом» (Jagic, Dunaj-Dunav in der slav. Volkspoesie; Archiv f. si. Phil. I, 303). Иначе Васильевский, Русско-византийские отрывки, в Журн. Мин. Нар. Пр. 1876, № 6, с. 434. В саге о Гаральде говорится, что он участвовал во взятии 80 городов в Серкландии (Васильевский, Сочинения, I, 263).

93

ЧАСТЫ

в печатлениях, которые вынесены были из Болгарии его воинственными предками? Весьма неправдоподобно допустить то или другое. Гораздо ве­роятнее, что и здесь перед нашим летописцем был книжный источник, рас­сказывавший о Святославе с точки зрения болгарина или грека. Обращаем, наконец, внимание на речи, вложенные в уста Святослава. Правда, русской летописи вообще не чужд подобный прием оживления рассказа; мы встре­чаем немало речей в киевской летописи XII века, но в Начальном своде и Повести вр. лет речи приводятся весьма редко. Между тем, Святослав произносит три речи: одну в Киеве перед матерью и боярами (см. выше), другую, краткую, речь — в сражении под Переяславцем, отвоеванным у него Болгарами («уже намъ еде пасти; потягнемъ мужьски, братья и дру-жино!»), и, наконец, длинную речь — перед сражением с Греками («уже нам некамо ся дети, волею и неволею стати противу; да не посрамимъ земле Руские), но ляжемъ костьми, мертвии бо срама не имамъ; аще ли побегнемъ, срамъ имамъ; ни имамъ убежати, но станемъ крепко, азъ же предъ вами пойду: аще моя глава ляжеть, то промыслите собою»). Эта речь положи­тельно единственная для нашей древней летописи²⁷. Поневоле рождается подозрение относительно того, не перенесена ли она готовою из письмен­ного источника. Подозрение усиливает еще то обстоятельство, что подоб­ную же речь Святослава читаем у Льва Диакона, который относит ее ко дню, предшествовавшему решительному сражению при Дристре (24 июля); она была сказана Святославом на совете старшин (коменте): «Погибнет слава, сопутница Российского оружия, без труда побеждавшего соседственных народов и, без пролития крови, покорявшего целые страны, — так говорил Святослав, — если мы теперь постыдно уступим Римлянам. Итак с храб-ростию предков наших и с тою мыслию, что Русская сила была до сего вре­мени непобедима, сразимся мужественно за жизнь нашу. У нас нет обычая бегством спасаться в отечество, но или жить победителями или, совершив­ши знаменитые подвиги, умереть со славою» ²⁸. Еще ближе к нашей лето­писи передана та же речь Святослава Скилицием, хотя у него не выдержано прямого обращения к слушателям²⁹. Не забудем, что Скилиций пользовался Львом Диаконом, но имел в виду еще и другой источник, каковым был со­временный описываемым событиям писатель³⁰.

Принимая во внимание сделанные выше указания, считаем необходи­мым признать, что на рассказе о походах Святослава, как он изложен в Начальном своде, сказалось влияние какого-то письменного источника,

^{2 7} Речь Святослава Ярославича под 6576: «потягнемъ, уже намъ нелзе камо ся дети» со­ ставляет явное подражание.

²⁸ Кн. IX. 7, перевод Д. Попова (1820 г.).

30 В. Г. Васильевский в хронологических разысканиях о годе смерти Святослава Игоре­вича. СПб., 1876, с. 167 (Зап. Имп. Ак. Наук, т. XXVIII).

94

с оставленного не русским, а греком или болгарином. Предполагаю, что таким источником могла быть какая-нибудь болгарская хроника, сообщав­шая о походах Святослава то, что читалось о них у византийцев — Льва Диакона или того анонима, которым воспользовался Скилиций. Ниже мы вернемся еще раз к этой болгарской хронике, а здесь ставим вопрос: кто же воспользовался ею — составитель Начального свода или еще составитель Древнейшего летописного свода? Считаю вероятным, что последний: мы увидим ниже (там, где говорим о крещении Владимира), что имеется не одно основание для признания болгарской хроники источником именно Древ­нейшего свода.

§ 83. Итак, сделанные выше указания позволяют нам приступить к ана­лизу статей 6475—6480 годов со стороны их источников, а также со сторо­ны их первоначальной редакции. Если примем во внимание уже сложивше­еся у нас убеждение в том, что Древнейший летописный свод был изложен не в хронологической сети, то мы вправе признать названия 6475 и 6476 годов вставленными позже, составителем Начального свода. В таком слу­чае окажется, что Древнейший летописный свод излагал события в следу­ющем порядке: поход Святослава на Дунай и захват Болгарии; нападение печенегов на Киев; возвращение Святослава в Киев; смерть Ольги в 6477 г.; второй поход Святослава на Болгарию. Таким образом, Древнейший лето­писный свод согласован вполне с показаниями греческих источников: пер­вый поход Святослава относился ко времени до 6477 года, а второй мог быть, судя по буквальному тексту Древн. свода, совершен в этом же 6477 году, после смерти Ольги, после 11 июля, скажем, хотя бы в августе 6477 года (по Скилицию, первый поход имел место в августе 6476 г.). Отсюда видим, что события 6477 года (смерть Ольги) по Древнейшему своду (6476—6477 по Начальному своду) являются вставкой в текст основного рассказа, вос­ходящего к болгарской хронике. Вставка эта была весьма уместна, так как объясняла, почему Святослав предпринял два похода против болгар, поче­му он не утвердился в Болгарии окончательно после первого похода. Об этих двух походах составитель Древнейшего свода знал из болгарской хроники: в русских источниках он подыскал причину двукратного похода. Источни­ки эти были — один устный, другой письменный. Письменный источник, повесть об Ольге, сообщал о кончине матери Святослава в 6477 году, уст­ный рассказывал об осаде Киева печенегами во время отсутствия князя и об освобождении Киева ушедшим в далекий поход Святославом. О первом источнике мы говорили выше. Скажем здесь о втором.

§ 84. Мы признаем этот второй источник устным народным предани­ем. Поэтому не сомневаемся в том, что он не был приурочен точно к походу Святослава в Болгарию; быть может, он и намекал, что Святослав на Ду­нае, в Болгарах, но возможно, что он представлял себе Святослава на вос­токе, в походе против Козар, Ясов, Касогов. Я даже считаю более вероят­ным именно последнее предположение, ибо предание ясно говорит, что помощь Киевляне искали за Днепром и что печенеги, осадившие Киев с юга, опасались прибытия Святослава с востока; ср. подвиг юноши, переплывше-

95