Глава XIX

Т ретьим моментом составления записей Новгородского свода при­знаю 6687 год, под которым значится убиение новгородского князя Глеба 30 мая Чудью за Волоком, куда он бежал, изгнанный Новгородцами; со­временность записи доказывается точною датировкой: 30 мая. В виду это­го предыдущие два известия 6585 о кончине епископа Федора и 6586 о по-ставлении Германа считаем записанными в том же 6587 (1079) году.

§ 294. После третьего момента, т. е. 1079 года, в новгородском лето­писании наступает заметный перерыв. Летопись продолжена только в 6605 (1097) году известиями о победе Мстислава с новгородцами на Колакше и о большом пожаре в Новгороде. Пятый момент наступил в 6616 (1108) году, под которым с указанием дня записана смерть епископа Никиты. После этого новгородское летописание попадает в более рачительные руки и ве­дется погодно почти без перерывов. Мы знаем, что в 1167 году древний Новгородский свод с обосложнившими его приписками переработан в бо­лее полный свод, дополненный по Повести вр. лет (см. главу IX).

По-видимому, после 1079 года, а во всяком случае после 1069 года, с Новгородского свода была снята копия для отправки в Киево-Печерский монастырь, где начала созревать мысль о составлении общерусского сво­да. Быть может, копия была снята по распоряжению или с разрешения епис­копа Германа (1078—1095), постриженика Феодосиева монастыря. Около 1095 года ею воспользовался для своего труда составитель Начального Киевского свода.

^{ГлаваХХ Главные результаты}

^{предыдущего исследования}

Расположим выводы, к которым мы пришли в пред­шествующих главах относительно хода летописно­го дела в древней Руси, хронологически.

Мы имели возможность познакомиться с усло­виями появления в древней Руси XI века нескольких летописных сводов: Древнейшего Киевского, Древ­него Новгородского, Первого Киево-Печерского; за Первым Киево-Печерским сводом лет через двад­цать составлен был Второй Киево-Печерский свод, который называю только для того, чтобы не нару­шать принятой в предшествующих исследованиях терминологии, Начальным сводом. Мы остановили свое исследование на Первом Киево-Печерском сво­де, появившемся в 1073 году. Вопрос о том, как по­явились три древнейшие русские летописные своды, так или иначе рассмотрен, но остались недостаточ­но выясненными условия, при которых в древней Руси возникали летописи, а между тем летопи-с и, казалось бы, вообще предшествуют летопис­ным сводам.

Решительно никаких точных указаний на пользо­вание местного киевскою летописью мы при восста­новлении Древнейшего Киевского свода найти не могли. Если записи о кончине Малфреди, Рогнеды, ее сына и внука, а также запись о перенесении останков Рогнеды, сына ее и внука в Десятинную церковь оста­вим в стороне в том предположении, что записи из­влечены из княжеского помянника, то первою лето-писною заметкою должны будем признать сообщение

376

Глава XX

6 528 (1020) года о рождении у Ярослава сына Владимира. Но Древнейший свод составлен в 1039 году. Отсюда предположение, что это сообщение и следующие за ним статьи, имеющие характер летописных заметок, состав­лены по припоминаниям в 1039 году: восстановить события, которым истек­ло 19 или меньше лет, не представляло, конечно, затруднений, тем более, что в этих летописных заметках не приводятся точные даты событий. Отвергаем мысль о том, чтобы записи о кончина Малфреди, Рогнеды и т. д. были извле­чены из летописи Десятинной церкви, ведшейся в начале XI в. (Малф-редь и Рогнеда скончались в 6508 году), между прочим потому, что существо­вание такой летописи и пользование ею Древнейшим сводом имели бы последствием наличность ряда известий, относящихся к Владимирову кня­жению, а между тем Древнейший свод не дает ни одного события для после­дних двадцати лет этого княжения. Отвергаем вообще существование замет­ной или общеизвестной летописи в Киеве до 1039 года, основываясь на том, что дошедшие до нас своды доказывают отсутствие такой летописи даже для времени после 1039 года, ибо соображения, приведенные в главе XVI, не оставляют сомнения в том, что промежуток между 1040 и 1054 годом запол­нен: во-первых, случайною или точнее единичною записью похода на Греков в 1043 году, во-вторых, заимствованиями, сделанными составителем Началь­ного свода из Новгородского свода и из Жития Антония. Тот факт, что свод 1039 года не получил продолжения в виде погодной летописи, доказывает, что ему и не предшествовала также подобная летопись. Изучение состава Первого Киево-Печерского свода доказывает, что и позже, до самого 1073 года, когда Никон потрудился над созданием свода, не было в Киеве погод­ной летописи, так как в труде Никона не отыскивается следов пользования такою летописью; напротив, многое указывает, на то, что самые известия 6569,6572,6573,6574 и след. годов занесены на пергамен впервые Никоном. Это обстоятельство делает особенно вероятным, что погодной записи собы­тий не было в Киеве в первых трех четвертях XI столетия.

Впрочем, не отрицаю возможности того, что подобные записи стали появляться и в Киеве и в некоторых других городах уже в третьей четверти XI столетия. В § 114⁶ приведены указания на существование черниговской записи события 6576 (1068) года; выше нами было предположено, что ле­тописные заметки велись, быть может, начиная с 6578 (1070), во Всеволо-жем Михайловском монастыре.

Совершенно особенный характер получила летопись в Новгороде. Бла­годаря особенным условиям, в которых развивалась жизнь этого города, наиболее доступного влиянию западной цивилизации, в Новгороде весьма рано определяются стремления к политической самостоятельности и к ограждению ее договорами с правящим князем. В последующее время стремления эти получают все большее преобладание над другими сторона­ми жизни этого города; но исследователю ясно, что начало их надо искать в седой старине и что развитие их предполагает такой момент, когда в силу тех или иных обстоятельств Новгород почувствовал и сознал свою свобо­ду. Предполагаем, что таким моментом был 1017 год, когда Ярослав даро-

377

вал городу вольности, обеспеченные особою учредительною грамотой. Этот момент закреплен был в народном сознании не только передачей грамоты на хранение в местную святую Софию, но и внесением ее в летопись, где изложены были великие события, приведшие Новгород к свободе. Итак, этот памятник лег в основание новгородского летописания. Указаний на то, чтобы летопись велась в Новгороде погодно после 1017 года, мы не имеем; отсутствие погодных записей в Новгороде стоит в связи и однородно с от­сутствием таких записей в современном Киеве. Но в 1036 году, когда Нов­город получил вторую учредительную грамоту от Ярослава и когда и ее также внесли в летопись, путем припоминаний были воспроизведены глав­нейшие события между 1017 и 1036 годом. Так появилась новгородская владычная летопись.

Перехожу к обзору древнейших летописных сводов.

Учреждение в 1039 году митрополии вызвало составление около того же времени первого русского летописного свода, который называем услов­но Древнейшим Киевским сводом. Составитель в пределах до Владимирова княжения включительно использовал, во-первых, местные киевские предания, уже в его время закрепленные, конечно, в форме пес­ни, былины; во-вторых, несколько письменных сказаний о русских святых и о других событиях церковной жизни. Образцом для свода и вместе с тем источником для него послужил болгарский летописный свод. Начиная с Ярославова княжения, материалом для составителя свода служили припо­минания об истекших событиях; с этого времени свод 1039 года становится вполне достоверным историческим источником, хотя и то, что сообщено им раньше об Ольге, Святославе, Владимире, Святополке, в значительной ча­сти своей не должно быть признано баснословным, в виду сравнительно не очень большого промежутка между теми эпохами и моментом составле­ния свода. Современные события Древнейший Киевский свод доводил до 6547 (1039) года; он оканчивался прославлением Ярослава, строителя хра­мов и распространителя духовного просвещения. Как указано выше, появ­ление Древнейшего Киевского свода не вызвало постоянного летописания при Киевской митрополии.

В 1050 году окончена строением и освящена церковь св. Софии в Нов­городе. В ознаменование этого события строители храма, князь Владимир и епископ Лука, решили озаботиться составлением летописного свода. В ос­нование Древнего Новгородского свода положен Древней­ший Киевский свод, использованный, впрочем, более или менее полно толь­ко до княжения Владимира Святославича включительно; конец его, где излагались события Ярославова княжения, передан в кратком извлечении. Другим источником послужила Новгородская летопись 1036 года: одно известие ее (крещение Новгорода) внесено в княжение Владимира; осталь­ное содержание этой летописи касалось событий 1015 и следующих годов; сначала сводчик прибег к компилированию своего новгородского источни­ка с киевским (события до 1017 года); но потом передал текст новгород­ского источника отдельно, поместив его вслед за упомянутым кратким из-

378