13.037 Протагор Форлендер: Общедоступная история философии, 32

истины (см. ниже).

У многих образованных людей пользовались особенно большим уважением первые из софистов, в качестве умных людей и популярных рaспpостpaнитeлeй науки и просвещения. К этой группе прежде всего относится древнейший из софистов, соотечественник Демокрита

ПРОТАГОР

(480–415 или 411 г.)

имя которого носит один из диалогов Платона. Его основное положение гласит: "Человек есть мера всех вещей". Каждое прeдстaвлeниe обладает лишь относительной истинностью, потому что для каждого исследующего оно зависит каждый раз от условий его восприятия: больному, например, опрeдeлeнныe вещи кажутся иными, чем здоровому. В силу этого для человека лучше всего отойти от бесплодных теоретических спекуляций, посвятить себя практическим жизненным задачам, чтобы с разумной дальновидностью и учетом всех последствий научиться господствовать над силами природы и отношениями между людьми, особенно в области политики. В вопросах политики Протагор был весьма консервативно настроен; право и мораль являлись для него непреложными основами общества. Совсем по адвокатски звучит

13.038 Горгий Форлендер: Общедоступная история философии, 33

его изречение: "Обладающий искусством говорить, может и плохое сделать хорошим". Что касается вопроса о богах, то он признавался, что "он не знает, существуют ли они или нет". Быть может, именно за эту вольнодумную фразу или же за безразличное свое отношение к тем почестям, которые оказывал простой народ своим богам, он был осужден за "безбожие".

Протагор сомневался даже в достоверности математики, потому что он отрицал существование "в действительности" идеально прямых линий, кривых и т. д. Еще дальше по пути такого скептицизма по отношению ко всякой науке пошел

ГОРГИЙ

(480–380)

происходивший из Сицилийского города Леонтина, откуда он и был (в 427 г.) послан с политической миссией в Афины, где он, благодаря своему блестящему ораторскому дарованию, стяжал себе огромную славу. Если Протагор любое мнение считал относительно правильным, то Горгий, наоборот, считал всякое мнение ложным. Во всяком случае, выдвинутые им следующие три положения похожи на скверную остроту или голый риторический парадокс: 1.

13.039 Позднейши Форлендер: Общедоступная история философии, 33

Ничто не существует; 2. Но если бы что-нибудь и существовало, то оно было бы для человека непознаваемым и 3. Если бы даже оно было бы познаваемо, то такое познание не было бы выразимо словами и не поддавалось бы пеpeдaчe. Такой законченный скептицизм бьет самого себя. Из

ПОЗДНЕЙШИX СОФИСТОВ

Продик с острова Кеоса высказал в весьма либеральном духе о происхождении религии следующее: люди в прошлом обоготворяли все то, что являлось для них полезным, например: в образе Посейдона – воду, в образе Деметры – хлеб, в образе Гефеста – огонь и т. д. До сего времени пользуется еще известностью его нравоучительный рассказ: "Геркулес на распутье". Радикально-политический индивидуализм, который господствовал тогда в демократических Афинах и о вредных социальных последствиях которого у нас будет речь впереди в связи с произведениями Платона, делал весьма смелые выводы и в области теоретической. Так, всесторонне образованный Гиппий из Элиса противопоставлял имеющим временный хаpaктep человеческим принципам то, что от природы

13.040 Позднейши Форлендер: Общедоступная история философии, 34

существует вечно и неизменно; он выдвинул положение, близкое современной анархо-коммунистической теории о том, что закон является тираном людей и путем принуждения толкает их к противоестественным поступкам. Отсюда другие в дальнейшем сделали еще более

радикальные выводы. Так, софист Калликл в

"Горгии" Платона говорит, подобно нашему Ницше: самый сильнейший есть в то же время и самый счастливейший, потому что он в состоянии прожить наилучшим образом, при чем достичь этого он может лишь путем нарушения права и законов, которые в большинстве случаев созданы для защиты массы слабых. И Критий, самый большой насильник из "тридцати тиранов", сказал после окончания Пелопонесской войны: умный государственный деятель изобрел веру в богов, чтобы при помощи страха божьей кары держать народ в повиновении. Другие, наоборот, выдвигали для тогдашнего времени более революционные требования свободы. Так Ликофрон требовал во имя всеобщего равенства – уничтожения всех наследственных привилегий, а Алкидам и другие требовали отмены рабства (т. е. того, на что даже не отваживались ни Платон, ни Аристотель), ибо "Бог сотворил всех свободными и природа никого не создала рабом". Наконец,

13.041 Позднейши Форлендер: Общедоступная история философии, 34

Фалес из Халкедона, если не считать его современника Платона, был первым греческим социалистом, который требовал для всех свободных граждан равенства имуществ, общественного воспитания и общественного ведения хозяйства, а сатирическая комедия Аристофана "Народное женское собрание" (392), доказывает, что осмеянные Аристофаном взгляды об общности имущества и жен имели своих сторонников до появления "Республики" Платона.

У других софистов этот радикальный скептицизм по отношению ко всем установившимся до того времени истинам (как, напр., уже у Горгия), приводит к пустым словопрениям или к надуманным софизмам и парадоксам, или к шарадам, для которых не подходят ни положительный, ни отрицательный ответ, например: притупил ли ты свои рога? Перестал ли ты бить своего отца? или двусмысленность: будет ли ложью, если человек лжет и при этом сознается, что лжет? (Об этом один греческий философ написал три книги, второй – двенадцать, а третий от тщетных усилий решить этот вопрос даже умер).

Как видим, афиняне – эти "берлинцы" древности, любили порой довольно грубые шутки.

С точки зрения истории культуры, софисты

13.042 Позднейши Форлендер: Общедоступная история философии, 34

представляют собой некоторый интерес; в философском же отношении, за исключением вышеупомянутого важного основного положения субективизма Протагора, они имеют малое значение. Софисты оспаривали всякую общезначимость познания и нравственных норм; борцом за эти вечные человеческие проблемы выступил величайший мыслитель из афинян Сократ.