Глава 1. Метаязыковое сознание и рефлексивы 4 9

особую значимость метаязыковых операций, которые, составляяважную и неотъемлемую часть нашей речевой деятельности, вно­сят «осознание речевых компонентов и их отношений. Активная роль метаязыковой функции… остается в силе на всю нашу жизнь, сохраняя за всей нашей речевой деятельностью неустанные коле­бания между бессознательностью и сознанием» [Якобсон, 1978, 163-164].

Учет роли языкового сознания в организации речевой деятель­ности в аспекте соотношения сферы сознательного и бессозна­тельного приводит ученых к выявлению механизма автоматиче­ского, неосознанного контроля, регулирования речи и уровня со­знательного, контролированного речевого поведения. Безусловно непосредственное участие сознания при построении речи в соот­ветствии с существующими социально обусловленными языковы­ми нормами, интенциями говорящего, ситуацией общения. В то же время простота и легкость, с которой в норме протекает рече­вая деятельность, приобретенные в детстве навыки практическо­го владения языком говорят о том, что во многом речевая деятель­ность обусловлена сферой подсознательного. Сознание не противосто­ит неосознаваемым процессам, включая их в свое функционирование, «всякое осознанное содержание обычно включает в себя не до конца и не полностью осознанные зависимости и соотношения, т. е. име­ет место непрерывность осознанного и неосознанного как одно из фундаментальных свойств психического как процесса» [Залевская, 1999, 35].

Соотношение сознательного и бессознательного проявляет себя на разных этапах материализации замысла говорящего. Первый этап речевой деятельности носит стихийный, неосознанный характер, когда говорящий занимается формулированием мысли и одновремен­но «формулирует ее средствами языка» (Выготский). Второй этап речевого оформления замысла характеризуется сознательной коррек­цией авторского формулирования последнего, «если стихийный про­цесс не обеспечил этой точности» [Минеева, 2001, 26], сознательны­ми интеллектуальными усилиями по преодолению автоматизма ре­чевых действий, «по преодолению инертности всего нашего речемыслительного механизма, нашей привычки думать и высказы­ваться «по линии наименьшего сопротивления»» [Хлебда, 1999, 63].

Следует подчеркнуть, что во всех психолингвистических иссле­дованиях учитывается постоянное действие многоэтапного (мно-

5 0 Языковая рефлексия в постсоветскую эпоху

гоуровневого) контроля как одного из основополагающих прин­ципов функционирования речевого механизма человека: на каж­дом уровне порождения речевого высказывания «существует свой контроль и, кроме того, общий контроль всего высказывания в целом» [Красиков, 1980, 124]. Эту же мысль высказывают Laver [1973], Сливницкий [1983], Ейгер [1990], Баранов [1993]. Общий контроль, или, по Налимову, «вероятностно-структурированный фильтр», по сути дела, представляет собой языковое самосознание, рефлексию, определяемую «личностным интеллектуальным и ду­ховным состоянием человека» [Налимов, 1994, 47], его развиты­ми способностями управлять своим речевым поведением. По Ж. Пиаже, осознавание действия за счет рефлексивных механиз­мов идет от его периферии к центру, «от анализа результата дей­ствия и его соответствия поставленной цели, далее к исследова­нию внутреннего механизма действия» [Аносова, 1988, 14].

В модели порождения речевого высказывания А. Н. Леонтье­ва, в дальнейшем уточненной А. А. Леонтьевым, выделено четы­ре уровня осознаваемости в речи: 1) уровень актуального созна-вания (предмет осознания связан с целью деятельности, находит­ся в поле внимания на уровне связной речи); 2) уровень сознательного контроля (предмет непосредственно не осознается, но может быть осознан, соответствует словесно-предметному уровню); 3) уровень бессознательного контроля (предмет осознания соотносится с имеющимся в памяти эталоном без участия сознательного внима­ния, соответствует формальному уровню языковой способности); 4) уровень неосознанности (соответствует слоговому уровню). «При этом операции, являющиеся по происхождению бессозна­тельными, могут в дальнейшем (обязательно через ступень акту­ального сознавания!) подвергаться сознательному контролю» [А. А. Леонтьев, 1965, 123]. Безусловно, механизмом, выполняю­щим функцию контроля, является установка, по Узнадзе, которая принципиально не осознается, «хотя установочно функциониру­ющая форма речи в определенных условиях может стать и пред­метом осознания и произвольного регулирования» [Имедадзе, 1978, 220].

С этой моделью хорошо согласуется разграничение механизмов когнитивного и коммуникативного контроля [см.: Залевская, 1988], «которые трактуются как взаимодействующие и функцио­нирующие на разных уровнях реализации речемыслительной дея-