Глава 3. Концептуальные рефлексивы и социально-культурные доминанты207

1998, апр.). К «временным» номинациям примыкают неустойчи­вые концепты, также имеющие ситуативную, временную номи­нацию: К своему 30-летию российский певец с болгарским прошлым Филипп Киркоров воплотил свою заветную мечту в жизнь. Его су-пертур, так нескромно называют этот гастрольный вояж: все, проходит ныне по 33 городам России (АИФ, 1997, окт.).

Рефлексивы фиксируют возможную смену номинации, которая приводит к обогащению содержания концепта (см. главу вторую).

Рефлексивы данной разновидности показывают отношение языковой личности к самому акту номинации концепта. Модаль­ный оператор именования в рефлексиве проясняет глубинную суть, особую онтологическую ценность проблемы именования. Поскольку номинативная функция языка действует избирательно и человек называет в объективной действительности в первую очередь то, что для него является жизненно важным и необходи­мым, тот предмет, который «вошел в общественный обиход, пе­решагнул через некоторый «порог значимости»» [Норман, 1996, 62], постольку важность акта номинации приводит к целому ряду заблуждений, которые и получают свое отражение в рефлексивах. Назовем некоторые из них.

Главный миф связан с фетишизацией имени, которая соотно­сит вещь и ярлык: Раз попал батюшка к нам на междусобойчик, предложили присоединиться. А был Великий пост: ему нельзя. Ба­тюшка молвил: «Нарекаю селедку — капустой!», перекрестил рюм­ку, ахнул и закусил (МК-Урал, 1998, дек.).

В. Дорошевский писал: «...В словах не только заключается зна­ние, накопленное в опыте многих поколений, —в них есть и опасность фетишизма, парализующего мысль, деформирующего картину мира в глазах людей, пользующихся словами и склонных гипостазировать их содержание» [Дорошевский, 1973, 777]. При­ведем лишь один, но достаточно показательный рефлексив дан­ной разновидности: Они же ломают головы над тем, как окрес­тить новые сорта любимого в народе напитка. «Как вы водку на­зовете, так она себя и поведет», — на все сто убеждены представительницы слабого пола. То есть поостерегитесь «Жиринов­ского» и «Брынцалова» — иначе начнете стучать кулаком по обе­денному столу и обливать соседей всякими жидкостями. Пожалуй, и от «Вия» лучше отказаться — кто вам поутру веки поднимать будет? То ли дело добрая «Аксаковская»: примешь ее на грудь —

208 Языковая рефлексия в постсоветскую эпоху

и, как в сказке про аленький цветочек, будет тебе счастье…(КП, 1998, июль).

В человеческом обществе существует вера в существование единственно правильного именования. Данную иллюзию активно демонстрируют наши политики, например: Сегодня правительство представило программу мер выхода из кризиса. Е. Примаков не хо­чет называть ее программой. Это система мер, так как все, что у нас называлось программой, по мнению Примакова, никогда не вы­полнялось (ОРТ, Время, 01.11.98); Правда, Конституционный суд предложил называть это не налогом, а сбором — но хрен редьки не слаще. Удорожание доставки товара неминуемо скажется ростом потребительских товаров (МК-Урал, 1998, июль).

Знание названия предполагает знание предмета, это иллюзия участия имени в процессе познания, например: Кобзон. У нас нет идеологии сейчас. Я не знаю, как назвать нашу страну. —У. Отт. Анужно называть? (ОРТ, 19.07.98).

Лексическая невыраженность концептов, существующих в нацио­нальном сознании, прежде всего объясняется причинами экстралин­гвистическими. На основании экстралингвистических факторов вы­делим несколько типов стремящихся к вербализации концептов.

1. Метаязыковые высказывания комментируют новые концеп­ты, которые формируются в общественном сознании и пока не имеют общепринятой лексической номинации: Кто они — вынуж­денные переселенцы или кто? Официального названия им никто не дал (о беженцах из Чечни) (РТР, Вести, 14.01.00); — Это бежен­цы ? А беженец — от слова «бег», можно ли их назвать беженца­ми? Переселенец — тоже не самое удачное слово. Может, вынуж­денные переселенцы? (НТВ, Герой дня, 04.10.99); В народе названия этому жилью пока не придумали. Официально эти дома называют­ся социальными, строятся они из денег бюджета (Навигатор, 1999, 25 марта); Речь о тех, кто увлекается собиранием чего-то необыч­ного. Для многих коллекций ни один словарь даже еще не придумал названий. Например, собиратели телефонных карт (МК-Урал, 2000, сент.); — Кем вы работаете на радио? — Я не знаю, кем я рабо­таю, потому что я не знаю, как это называется. Это и журна­лист, потому что я пишу. Это и ведущий, потому что я выступаю (ОРТ, Пока все дома, 26.08.01).

Активно вербализуются концепты, связанные с экономической и политической сферами общественной жизни. Возникшая необ-