Глава 2. Коммуникативные рефлексивы 133

вернутостью и оценочностью: —Правда ли, что Вам принадлежит авторство неологизма «совок», и как вам его победное шествие? — [А. Градский] Честно говоря, я устал от того, что что-то приду­мываю, а потом выясняется, что это, оказывается, кто-то ввел. Доказать авторство слова «совок» я не могу — авторского свиде­тельства нет, но знаю, что это придумал я. И, кстати, не в том контексте, в каком сейчас это у всех навязло в зубах. Придумано было как уменьшительно-ласкательное. Как объяснение безысходно­сти и бессмысленности борьбы, попытка, как сказать, пригласить к разведению рук. Мол, что поделаешь, ребята, все мы такие. По­том у настоящих идиотов это стало словом оскорбительным. А ведь таким не было (4 канал, 1998, нояб.).

Каждый случай авторства слова в современной речи получает метаязыковой комментарий: Кстати, «архипелаг» — это папино слово. Архипелаг Гулаг… (Л. Лихачева, дочь Д. С. Лихачева, НТВ, Большие родители, 25.03.01); Слово «авоська» впервые прозвучало со сцены именно из уст Райкина. Его персонаж объяснял залу, что у нас ведь никогда не знаешь, когда дефицит «выбросят», надо всегда «на авось» иметь при себе такую вот сумочку-«авоську». Вообще-то этот монолог написал Владимир Поляков, но в народ слово вошло с легкой руки Аркадия Исааковича (Телемир, 2001, март); Если бы мы служили режиму, занимались холуяжем — прекрасное слово приду­мал Виктор Розов! — власти предержащие не стали бы, наверное, этого делать (АИФ, 1997, сент.); Тот самый Юрий Афанасьев, ко­торый припечатал коммунистическое «болото» на I Съезде народных депутатов СССР термином «агрессивно-послушное большинство» (Там же, 2001, июль); Слово «путч» произнес именно он, Собчак, в Ленинграде (ОРТ, Отсроченное убийство, 31.03.00); Говорят, сам термин «обнуление» придумал Борис Березовский, который планиро­вал, что все пойдет по этому сценарию с самого начала (МК-Урал, 2000, июль); Термин «информационная война» придуман господином Березовским или теми, кто обслуживает его интересы (МК-Урал, 2000, март).

Приведенные выше рефлексивы подчеркивают уникальность ситуации, исключительность случая авторства. Язык как «вещь в себе» устойчив по отношению к индивидуальному вмешательству, и слово, появившись на свет, развивается по своим законам. Как образно заметил В. В. Колесов, «у каждого слова должен быть свой шанс» [Колесов, 1998, 141].

134 Языковая рефлексия в постсоветскую эпоху

Рефлексивы, фиксирующие появление новых слов, дают воз­можность разбить общество на лидеров, ранних усвоителей инно­ваций, и отстающих [см.: Килошенко, 2001, 53—54], поздно ос­ваивающих новые слова: Мы восьмидесятники. Не шарахайтесь от этого слова, как от «новояза». Мы — дети апреля 85-го (Молодая гвардия, 1990, № 2); Это была боевая защита. Совет был старый, ортодоксальный, а тема — новая. Некоторые члены совета слова «тоталитаризм» выговорить не могли, а слова «партократия» во­обще не слышали. Но проголосовали все «за» (Вечерние ведомости, 1999, авг.); Все еще есть те, для кого слово «пейджер» остается новым, им приходится объяснять все с самого начала (Наша газета,

1998, апр.).

Рефлексивы, помимо функции маркирования нового слова, дают возможность синхронной реконструкции возникновения нового лексико-семантического варианта.

Например, возникновение нового ЛСВ у лексемы «авторитет»: Я для нее был, извините, за грубое слово, авторитетом, но мы с ней разошлись (РТР, Моя семья, 10.06.01); А вообще-то я был извест­ным человеком. Всегда приятно быть авторитетом, не уголовным, а в том смысле, что с тебя берут пример, уважают (МК-Урал,

1999, апр.); К сожалению, в нашем обществе все правила сдвинуты, царит правовой беспредел. Даже такое хорошее слово, как автори­ тет, у нас извращено (КП, 2001, нояб.); — Кто на сегодняшний день является для вас авторитетом? — Что вы имеете в виду под этим словом? — Человека, поступки которого являются примером. — Нет, такого человека у меня нет. И никогда не было (АИФ, 2001, апр.) и т. д. В современном русском языке при наличии литера­ турного варианта значения слова («лицо, пользующееся влияни­ ем, признанием»: Крупный авторитет в науке; Верить авторите­ там) становится широко употребительным жаргонная лексема «авторитет»: «пользующийся непререкаемой властью, влиянием в преступной социальной группе (часто о влиятельных ворах в за­ коне)» [Словарь общего жаргона, 1999] при обязательной сочета­ емости с дополнением или определением: авторитет преступно­ го мира; воровской, криминальный, преступный, уголовный автори­ тет. Приводимые выше рефлексивные контексты позволяют утверждать, что отсутствие распространителей при лексеме не мешает говорящему воспринимать слово как жаргонное. Причи­ ной такого коммуникативного сбоя является возросшая по экст-