Глава 2. Коммуникативные рефлексивы 151

речи. Б. С. Шварцкопф [1996] выделяет несколько этапов актив­ного изучения учеными метаязыковой деятельности говорящих. Первый этап относится к 1920-м годам, когда в работах ведущих лингвистов Л. П. Якубинского, А. М. Пешковского, Г. О. Вино­кура, Л. В. Щербы рассматривалось оценочное отношение носи­теля литературного языка к языковым свойствам, обращалось вни­мание на природу оценочного чувства правильности/неправильно­сти речевого высказывания. Именно языковая ситуация 20-х годов, когда особенно рельефно проявлялись колебания в речевом употреблении под влиянием революционных потрясений, обусло­вила всплеск борьбы за чистоту литературного языка. Второй этап приходится на 1960-е годы. На фоне широкого усвоения норм ли­тературного языка идет стилистическая дифференциация средств литературного языка, наблюдается стремление общества освобо­диться от «канцелярита» (К. Чуковский). Именно в эти годы скла­дываются социолингвистические методы исследования литератур­ного языка, формируется культура речи как самостоятельная лин­гвистическая дисциплина. Создание теории культуры речи требовало учета реального представления о культурно-речевом состоянии литературного языка, которое можно воспроизвести в опоре на оценки речи. Именно в эти годы В. В. Виноградов об­ратился к понятиям «языковое сознание» и «оценка речи». Про­блемами культуры речи занимались такие ученые, как С. И. Оже­гов, В. Г. Костомаров, В. Д. Левин, В. А. Ицкович, Л. И. Сквор­цов, Л. К. Граудина, К. С. Горбачевич и др.

Культурно-речевая ситуация в современной России знаменует новый этап обращения исследователей к рефлексивной деятель­ности говорящих. Этот этап совпал с формированием когнитив­ного направления в современной лингвистике, которое сосредо­точивает внимание на «познавательных, ментальных, интеллекту­альных и т. п. процессах» [Кубрякова, 1995, 189], а поскольку эти процессы осуществляются с помощью языка, то и наука не мо­жет развиваться без анализа порождения и восприятия речи. Та­ким образом, включение говорящего, языковой личности в линг­вистику означает, что язык принадлежит личности, осознающей себя в практической деятельности. Субъективный и непреднаме­ренный характер оценок речи отражает ценностную ориентацию языковой личности и является одним из существенных элементов культурно-речевой ситуации.

152 Языковая рефлексия в постсоветскую эпоху

Дифференциация современного социума по культурно-речевойэрудиции позволяет выделить носителей элитарной и среднелите-ратурной речевой культуры, для которых слово является «поступ­ком в личной жизни» (Г. О. Винокур). Безусловно, в речи этих людей отражаются живые стилистические процессы современного языка. Этому способствует, во-первых, «глубокая ментальная по­требность людей говорить на двух языках» [Степанов, 1997, 727], кодифицированном (нормативном) и сниженном (ненормативном); во-вторых, для образованного человека свобода к творчеству выра­жения обнаруживается «в стремлении не быть вполне нормативным и не быть неправильным» [Степанов, 1997, 718]. И здесь на первое место выступает такой фактор языковой нормы, как языковой вкус (целесообразность, мера), проявляющийся, кроме всего прочего, в осторожном вводе «сильной» лексики, в постоянном ощущении тонкости границ допустимого диапазона, в стремлении не выйти за пределы «зоны безопасности» (Н. В. Черемисина).

Поскольку носитель литературного языка по сути своей ди-глоссичен, он обладает способностью к кодовым переключениям в зависимости от ситуации общения. Эти кодовые переключения носят автоматический характер. Автоматизм речепроизводства обеспечивается нормами кодифицированного литературного язы­ка, которые хранятся у образованного человека в долговременной памяти —подсознании. В условиях спонтанного речевого акта уровень владения литературными нормами определяется степенью автоматического владения механизмами родного языка.

Смена стилистических стереотипов, изменения в стилистиче­ских нормах дают сбой в работе подсознания, в работе на «авто­пилоте». Переход на «ручное управление», на уровень сознатель­ного отбора сниженной лексики заставляет говорящего мотивиро­вать свой выбор. «Избыток чуткости к священному достоинству» языковой нормы (С. Аверинцев) усиливает метаязыковую деятель­ность говорящего/пишущего, поскольку в предпочтении одного языкового средства другому, в степени осознанности выбора пред­стает автор рефлексивного высказывания, переживающий степень соответствия/несоответствия определенным нормативно-ценност­ным представлениям. При этом оценка рассматривается «как сво­его рода лифт-посредник из подсознания в сознание, из приро­ды в социум» [Выжлецов, 1996, 38]. В дискурсе языковой лично­сти эксплицируется стилистическая характеристика факта речи.