Глава 11

рые помогли бы нам понять наш сложный мир. (Представьте себе мир без слов.) И поэтому мы нуждаемся в обобщениях, хотя нам известно об их ограниченности.

Рассмотрим, к примеру, один очевидный пример. Все мы находим весьма полез­ной классификацию континентов. Австралия — один из таких континентов: на гео­графической карте она четко выражена, ее население имеет ряд отличитель­ных черт (например, акцент). С другой стороны, всем этим критериям, возможно, даже в большей степени отвечает и Гренландия, хотя остров не так уж велик. По­чему она не включена в общий список? Африка входит в понятие «континент»: она огромна, но разделена по языковым признакам. А почему Европа считается континентом? В ней же вообще огромное количество языков, к тому же отсутству­ет четкая граница с Азией. Не стала ли Европа континентом просто потому, что «составлением списка» занимались европейцы?

Мы приходим к заключению, что все категории, включая конфигурацию, не более чем плоды нашего воображения (или его отсутствия) — по крайней мере, в той степени, в какой они поддаются определению.

На грани

И все же конфигурационный подход не должен позволять игнорировать нюансы нашего мира. Мы нуждаемся в научной работе, авторы которой четко идентифици­ровали бы все сложные взаимосвязи. По словам Р. Рафаэля, самые яркие формы жизни встречаются на грани — между морем и сушей, между лесом и полем и т. д. (Raphael, 1976). И в мире организаций большая часть поразительных нововведений наблюдается за пределами заготовленных категорий, за пределами точных конфигу­раций. Да, мы пока не можем указать точный контекст школы — ведь это же в конце концов школа контекстов — но мы можем привлечь внимание к тем из них, которых ей недостает, с уточнением нюансов, не замкнутых в рамки категорий, возможно, таких, которых туда и не загнать.

Но не забывайте, метод конфигураций — обоюдоострое «оружие». Вспомните приводимый Д. Миллером парадокс Икара: та же самая последовательность, ко­торая способствует успеху, может привести и к неудаче. «Выбор правильной кон­фигурации — сложный процесс установления равновесия. Менеджерам следует избегать как излишней простоты конфигурации, так и ее чрезмерной сложности. Лучшие, имеющие сложный состав, различные вкусовые оттенки вина и конья­ки — яркий пример гармоничной сбалансированности» (Miller, 1996:511).

Но как бы то ни было, вклад школы конфигурации в стратегический менеджмент очевиден. Она привносит порядок в запутанный мир формирования стратегии. Освежите в памяти то, через что вы уже прошли в этой книге: сафари по границам болот и полей, лесов и рек, через десять различных экосистем, десять конфигура­ций, отражающих мир, поддающийся обобщениям далеко не так легко, как иногда полагают. Но если вы до сих пор «остались на ногах», то, должно быть, получили некоторое удовольствие от путешествия. Не забывайте слова Уайтхеда: «Ищите простоту, но не слишком-то доверяйте ей».

₁₂

ДАМЫ И ГОСПОДА!

«ЗВЕРЬ» ЦЕЛИКОМ

Это не корова

ПЕРЕД ВАМИ!

288

Глава 12

Структурная схема организации представлена здесь в виде частей коровьей тунги, В настоящей корове ее час­ти понятия не имеют о том, что они всего лишь элемен­ты системы. Они не испытывают проблем, связанных с совместным использованием информации. Они спо­койно и естественно функционируют как единое целое. Как корова, Ответьте только на один вопрос: вы хотели бы, чтобы ваша компания работала как схема? Или как корова?

Источник: Anderson & Lembke NY,

Никогда не следует верить словам о том, что все обещанное будет выполне­но полностью. Даже в этой главе слона мы вам не покажем. Мы преду­преждали в гл. 1, что только вам, читатель, дано лицезреть животное в це­лом. Не сомневайтесь, слои или слоненок существует, но не на листках бумаги, а лишь перед вашим мысленным взором. Как писал в своей «Психологии сознания» Роберт Орнстейн:

Каждый человек, глядя па слона с какой-то одной стороны, способен дать собственную ограниченную, аналитическую оценку ситуации, но мы не поймем, что есть слон, скла­дывая вместе — в какой угодно последовательности — слова «шероховатый», «огром­ный», «мягкий». Не построив общей перспективы, мы останемся каждый со своими ин­дивидуальными научными выводами. Такая перспектива проистекает из иного способа познания, ее нельзя создать тем же путем, каким изучаются отдельные части явления. Она не возникает из простой суммы самостоятельных изысканий (Omstein, 1972:10).

В основе нашего изложения лежит привычный способ познания, когда слово за словом складываются строчки, размещенные на страницах, и т. д. Тот, другой спо­соб не выражается словами, а существует как некий образ в таинственных про­странствах человеческой мысли. Вот почему мы не в силах продемонстрировать вам слона целиком. Но мы попытаемся помочь вам увидеть его самостоятельно. Для этого и написана заключительная глава.

Мы начнем с обзора отличительных характеристик десяти стратегических школ, резюмируя материал предыдущих глав. Затем в тщетной попытке покорить необуз­данность стратегического менеджмента мы обратимся к разнообразным проблемам нашей области исследования. И наконец, мы обсудим некоторые методы, с помо­щью которых возможно хоть на мгновение увидеть слона как целостность.

О хвостах и бивнях, планах и моделях

Слои — зто тело и ноги, хобот и бивни, уши и хвост. Он не равен простой сумме своих частей, но, как мы отмечали во вступлении, чтобы оценить целое, необходи­мо разобраться в его составляющих. Соответственно мы собираем вместе различ­ные характеристики нашего зверя — процесса построения стратегии.

На самом деле мы начинаем с описания целого — разных зверей, с которыми нам пришлось повстречаться в нашей экспедиции, или, другими словами, мета­фор для каждой из десяти школ. Далее мы рассмотрим их развитие во времени, т. е. проанализируем причины, по которым они привлекли внимание исследовате-

Дамы и господа! «Зверь» целиком перед вами

289

лей и практиков и место, занимаемое ими в сфере стратегического менеджмента как науки. Затем мы предложим сводную таблицу характеристик всех десяти школ.

МЕТАФОРИЧЕСКИЕ ЗВЕРИ КАЖДОЙ ИЗ ШКОЛ. Почему только слон? Кто отправляется на сафари, чтобы увидеть всего-навсего одного зверя? Понятно, что по пути мы встретимся с самыми разными животными. Пришла пора назвать их всех «поименно» (см. первую строку табл. 12.1).

Первый, кого мы увидели во время нашей экспедиции, — одинокий паук, кото­рый занят дизайном путины достаточно прочной, чтобы воспользоваться ее отли­чительной компетенцией. Поблизости пробегала белка, которая собирает и орга­низует ресурсы на несколько месяцев вперед. Водяной буйвол игнорировал всю эту суету, удобно расположившись в тщательно выбранной позиции. Что может нарушить его покой?

Одинокий волк думал, что он может. Стоит ли вступать в бой со львом за га­зель, если рядом одинокий буйвол? Рискованно? Восседающая на дереве сова счи­тает именно так. Она все понимает. Но правильно ли она рассуждает? Быть мо­жет, она пребывает в придуманном фантастическом мире?

Продвигаясь дальше, мы увидели стаю резвящихся в кронах деревьев обезьян. Заметив нас, они оставили игры и занялись обезьянничанием, передразнивая каж­дое наше движение. Между тем львы лениво следили за газелями. Что может быть важнее, чем выбор тех из них, кто будет «подан» на ужин? Некоторые молодые львы одновременно присматривали друг за другом, гадая, кому достанется первый кусок.

Самый рассеянный из всех — павлин. Единственная его забота — внешний вид. Он никогда не изменяется. То же и со страусом, за исключением того что эта пти­ца не хочет видеть вообще ничего — даже себя. Весьма опрометчивое поведение в джунглях стратегического менеджмента.

Вы успели в конце экспедиции поймать взглядом метнувшихся в разные сто­роны хамелеонов? Иногда они почти сливаются с окружающей средой, внутри оставаясь самими собой.

Но ведь нам так и не удалось встретиться со слоном?

ЭВОЛЮЦИЯ СТРАТЕГИЧЕСКИХ ШКОЛ. Слон - сложная система, слои растет и развивается. Это верно для каждого слона в отдельности и для всего вида слоновых. Зверь, на которого наткнулись слепцы, является продуктом долгого эволюционного процесса. Представьте себе масштаб проблемы, стоящей перед би­ологами, которые пытаются построить логическую картину эволюции всех видов, от простейших до самых сложных.

Хотя и несколько быстрее, но с 1960-х гг. стратегический менеджмент как на­учная область прошел достаточно долгий путь. Поначалу исследования и прак­тика развивались относительно медленно, а затем произошло существенное ус­корение, но одностороннее, наподобие флюса, в 1970-х гг. — в одну сторону, в 1980-х гг. — в другую, а в 1990-х гг. развернулось «наступление по всем фронтам». Сегодня мы имеем дело с весьма динамично развивающейся сферой, хотя достиг­нутые «темпы роста» несопоставимы со скоростями прошлого. Первые достаточ­но легко идентифицируемые школы дали толчок последующим, с более сложны­ми и детально разработанными построениями.

290