Глава 1. Мифовоспринимающее сознание и его суггесторы 37

Понятно, что сознание, ориентированное на такие способы са­моидентификации, более всего отзывчиво на идеи группоцентриз-ма. Поэтому именно последние чаще всего и выступают объектом мифотворческих приложений.

Группоцентристское сознание, подобно анемическим или то-темическим представлениям глубокой архаики, движимо стрем­лением «маркировать» своими групповыми символами все и вся, пускай даже и ценой вопиющего конфликта с реальной действи­тельностью. Группа воинственно претендует, например, на более широкую территорию (с начала только в своей прошлой истории, но затем может находить в этом рационализацию современным притязаниям) и все, что так или иначе связано с ней. Именно из редукции такого, характерного для аграрно-традиционалистской культуры группоцентристского сознания проистекает стремление «приватизировать», т. е. включить в границы исключительно сво­ей группы тех или иных выдающихся историко-культурных героев. В своих эгоцентристских позывах такое сознание стремится «при­своить» через соответствующие метафорические образы тех или иных их субъектов (в этой связи можно вспомнить такие привыч­ные для героико- или лирико-былинной культуры традиционного общества уподобляющие переносы, как, скажем, «русский лес», «половецкое поле» и т. п.)

Группоцентристски выстроенные мифы достаточно разнообраз­ны, но наиболее популярны упражнения на темы гиперэтноцент­ризма, когда все многообразие истории общества сводится исклю­чительно к этногенезу, т.е. буквально отождествляется с ним. При этом увлечения «этническим романтизмом» (а точнее, этнициз-мом) настолько сильно возбуждают фантазии отдельных авторов, что они напрочь утрачивают чувство меры. Как будто соревнуясь друг с другом, они выводят этногенетические проекции на столь глубокие хронологические горизонты и такие экзотические аре­алы древней ойкумены, включая сюда чуть ли не легендарные Атлантиду или Гиперборею, что у массового обывателя буквально перехватывает дух.

На протяжении жизни нескольких поколений массовое созна­ние формировалось под прямым воздействием тоталитаризма. Примат государства над личностью, но не наоборот — вот кредо его идеологии. Отсюда тот, почти сакральный пиетет перед го-

38

Научное знание и мифотворчество...

сударством. Советский человек был обязан находить удовлетво­рение не в личностном самовыражении, не в достижении матери­альных и духовных потребностей своего личностного «Я». Такую мотивацию пропаганда и общественное мнение табуировали как порочное проявление буржуазной потребительской масс-культуры. Удовлетворение должно было исходить исключительно из горды­ни за свое государство как глобального лидера. Из растворения индивидуального «Я» в коллективном тоталитарно-милитарном духе черпались единственно значимый смысл жизни и ценност­ные установки.

Итак, в сознании, сформированном на ценностях тоталитарной,имперско-милитарной субкультуры, величие нации отождествля­ется только с величием государства. В свою очередь, последнее понимается как величина границ его территории и военной мощи.

Ранее такое сознание находило упоение в чувстве прина­длежности к советской сверхдержаве и ее военной гегемонии. Посредством апелляции к современным геоэкономическим и гео­политическим реалиям эти амбиции уже не могут быть удовлет­ворены. И вот тут на помощь приходят творцы так называемой альтернативной истории, которые в своих публикациях разворачи­вают грандиозную панораму древних и средневековых государств-континентов, а также их правящих династий, агрессивно подчерки­вая при этом тезис, что все это — «именно наше и ничье больше наследие». Тем самым подобные публицисты, возможно, сами того не замечая, превращаются в адептов и пропагандистов чисто тоталитарной идеологии, ибо навязывают мифовоспринимающему сознанию сентенцию, что только тот народ достоин исторического величия, который сумел оформить свою территорию в государст­во, и, конечно, по их мнению, принципиально значимо, чтобы это государство было как можно более обширным и мощным, воинственным и экспансионистским. И мифические образы тут как нельзя кстати, ибо они буквально «закипают» от стремления к «огосударствлению» всего и вся.

Травмированное сознание, в которое советская система деся­тилетиями внедряла тоталитарные и милитарные традиции, вос­принимает такие мифы как живительный бальзам, поскольку они компенсируют психологический дискомфорт, вызванный разоча­рованиями настоящего времени, снимают как реальные, так и, по