2. Трудности

Вышеупомянутый способ исполнения административных решений с использованием уголовных санкций может вызвать, помимо практических проблем, и две группы юридических.

Иногда неясно, сопровождается ли неисполнение того или иного действия санкциями в соответствии с законом. В качестве примера можно привести трудности с толкованием закона по вопросу о реквизиции жилищ после второй мировой войны.

Реквизиции жилищ были предусмотрены не законом от 11 июля 1938 года, а другим актом—ордонансом от 11 октября 1945 года. В первое время самые высокие судебные инстанции посчитали, что этот акт предусматривает уголовные санкции и, следовательно, только применение уголовных санкций обеспечит его исполнение. К такому решению пришел и Трибунал по конфликтам (постановление от 30 октября 1947 года по делу Баренстейна). Но Кассационный суд занял иную позицию, решив, что уголовно-правовые акты должны толковаться в ограничительном смысле; он констатировал, что ордонанс 1945 года не содержал ни одного положения, специально предусматривающего уголовные санкции; суд пришел к выводу, что такие санкции применять нельзя. Вскоре после этого, в постановлении от 12 мая 1949 года по делу Дюмон, Трибунал по конфликтам сделал из этого вывод, что при отсутствии уголовной санкции можно производить принудительное исполнение по долгу службы.

В каждом случае следует выяснить вопрос, предусматривал ли исходный законодательный акт уголовные санкции или нет.

Является ли законным или незаконным административный акт, в отношении которого имеется предположение, что он предусматривает уголовные санкции? Если он не является законным, санкции применяться не могут; статья R. 26-15 Уголовного кодекса уточняет, что она применяется в отношении постановлений, «принятых в законном порядке», то есть тех постановлений, которые имеют юридическую силу. Аналогичное выражение — «меры, принятые в законном порядке» — встречается в законе 1938 года в отношении реквизиции.

Лицо, которое не подчинилось приказу о реквизиции

154

>>>155>>>

или которое не выполнило полицейского постановления, может заявить в свое оправдание, что постановление незаконно. Именно это сделал несколько лет назад один профессор права, поставивший свой автомобиль на стоянку, которая была предназначена для служебных автомашин. Профессор полагал, что такая дискриминация между пользователями является незаконной; в полицейском трибунале он выдвинул возражение против того, чтобы его осудили, потому что регламент о парковке служебных автомашин был незаконным. Таким образом, уголовный суд, получив протокол о правонарушении, должен выяснить, является ли законной сама норма. В соответствии с судебной практикой Трибунала по конфликтам в этом случае существует право судебного контроля. Таким образом, это особая возможность, когда в противоположность принципу разделения властей общий суд, в данном случае—уголовный, вправе решить вопрос о законности самого административного акта. Действительно, следует избегать того, чтобы уголовный процесс затягивался. Если кто-либо преследуется в уголовном порядке, в его интересах и для пользы общества будет лучше осуществить скорое судопроизводство, а это возможно в том случае, если суд сможет высказаться одновременно по вопросам факта и по вопросам права.

Но в этом порядке есть одно неудобство. Оно состоит в том, что уголовный суд может решить, что сам акт является незаконным, и сделать на этом основании вывод об отсутствии правонарушения, в то время как, приняв дело к своему производству, административный суд может посчитать, что этот акт является законным и, следовательно, он должен применяться с помощью мер уголовно-правового порядка. Это не наивное предположение, а реальность, которая имела место в деле, вызвавшем контроверзы на местном уровне. Речь идет о так называемом деле рынка Бордо-Бриенн, вызвавшем к жизни целый ряд постановлений, последним и наиболее важным из которых было постановление, вынесенное 7 мая 1971 года на основе апелляции министра экономики и финансов и города Бордо. Правительственным декретом устанавливался периметр, отводимый для развертывания торговых точек. А поскольку некоторые из них нарушали эти правила, то они там и были привлечены к ответственности на основании статьи R 26-15 УК. Кассационный суд признал сам, что декрет является незаконным, а следовательно, не могло существовать и правонарушение. Однако Государственный совет посчитал декрет законным. Администрация оказалась в тупике; она не могла использовать ни форму уголовного преследования, поскольку суды

155

>>>156>>>

отказывали в этом, ни форму административных санкций, поскольку текст акта предусматривал уголовную санкцию. Единственным решением, найденным Государственным советом для того, чтобы выйти из тупика, было установление выплаты возмещений торговцам, которые только одни имели право находиться в пределах отведенного периметра и которые оказались жертвами недобросовестной конкуренции со стороны тех, кто не должен был там находиться (постановление от 7 мая 1971 года по делу Састра).

Таким образом, если в правовом акте предусматриваются уголовные санкции и сам акт является законным, подлежит использованию только форма уголовного преследования.