§ 1. Трансляция невроза

Моя пациентка — высокая, стройная. Она работала топ-моде¬лью, отсюда осанка, манера поведения. Рассказывает Оля интерес¬но, с подробностями и с точными самооценками. Из детства вынес¬ла тяжелые впечатления. По ее словам, мама относилась к ней без нежности и любви. Они почти не виделись. Когда мама приходила с работы, девочка уже спала. Но ведь даже миг встречи с ребенком может быть значимым, волнующим. В одну секунду можно показать малышу, как он дорог и незаменим. Но тут другое — отношение без-любое, раздраженное. В воскресенье, когда можно побыть вместе, мама обычно начинала ругать девочку То ей казалось, что успехи в музыкальной школе могли быть более основательными, то не нра¬вились манеры или отметки по математике.

Оля очень страдала. Иногда, доведенная до пароксизма обиды, она говорила себе: когда я вырасту и у меня будут дети, я никогда не буду их ругать. Яутоплю их в нежности... Сейчас у Оли трое детей. И вот рок судьбы. Когда появилась первая девочка и стала подрас¬тать, Оля со смятением обнаружила, что относится к дочери точно так же, как ее мать относилась к ней...

Вот строчки из ее дневника: "Поводом к разговору послужил ряд событий за последние несколько дней, очень похожих друг на дру¬га. Я прошу Аню сделать что-нибудь, Аня соглашается и совершен¬но ничего не делает. Я выхожу из себя, кричу, ругаюсь, она плачет, и все повторяется снова...

Аня — мастер спорта по выводу меня из себя. Она делает это с легкостью за несколько секунд. Наши с ней сложности начались, на мой взгляд, с самого рождения. Сложные роды, мое потрясение этим

Какой у вас характер?

событием, полное отсутствие помощи, поддержки, сильные боли, послеродовая депрессия, вечно кричащий ребенок, бытовые и ма¬териальные трудности полностью изменили мои представления о счастливом материнстве".

Оле очень хотелось быть хорошей матерью. Она старалась быть терпеливой. Хотела носить и качать Аню на руках, но Аня упорно отстранялась от матери и предпочитала засыпать в качающейся коляске. Оле трудно было покормить дочь грудью, поскольку та вы¬рывалась и кричала. Пришлось кормить малышку из бутылочки. 11ет, никакой идиллии не получалось... Аня все время кричала. Днем Оля выходила с ребенком на улицу (там она спала), а ночью плакала горькими слезами над своей несчастной судьбой.

В девять месяцев пришлось отвезти ребенка к маме. Оле нужно было закончить институт. Пока девочка и мать были в разлуке, Оля скучала, каждый день звонила родителям, чтобы узнать, как она себя чувствует. Но вот Аня дома, однако и теперь она никак не хотела признавать маму и просилась к бабушке на руки. Потом Лня пошла в ясли, часто болела. Все это раздражало Олю, и вдруг она отчетливо ощутила "синдром собственной мамы". Бессозна¬тельно она стала искать варианты свободы. То отдавала ребенка со¬седке, то увозила в загородный детский дом. Оле казалось, что она нот-вот сойдет с ума. Ее поступки диктовались инстинктом само¬сохранения.

Но стоило Ане оказаться вне дома, Оля отчаянно скучала, обви¬нила себя в жестокости, навешивала на себя ярлыки вроде "мать-ехидна", плакала от жалости к бедной девочке, покупала ей игруш¬ки, сладости. Все свидетельствовало о том, что на новом витке вре¬мени разыгрывалась та же самая драма. Очень похоже на какой-нибудь латиноамериканский роман. Каждый человек воспроизво-■ ,i II свою роль, которая уже была сыграна в фантастическом круже-П1.и времен.

"Однажды, — пишет Оля, — мне пришлось полтора суток ехать идпоем с Аней в купе. Я вспоминаю эту поездку как безумный кош-м.ф. Мне некуда было сбежать и я тихо страдала все время. Меня посещали мысли о вампиризме, колдовстве, злом роке. Я лежала и ш ;ом к стенке, притворившись больной. В эту минуту я поняла со-i i онние выжатого лимона. Из поезда я вывалилась бледной, поху-I' ж пей и с твердым решением никогда не оказаться больше в такой i пгуации".

138

139