§ 3. Пуританская любовь

Пуритане — от английского слова "чистый" — выступали за уг-эление Реформации. Реформация — широкое общественное дви-ние в Западной и Центральной Европе XVI в., связанное с воз-кновением протестантизма. Они требовали предельной невип :ти и верности в любви. Плотские утехи объявлялись крамол!, ми. В викторианской Англии столы и стулья до самого пола подвались белоснежными чехлами. Ножки, разумеется, деревяп-

236

Чем обусловлено психосексуальное развитие?_________

ные, но обнажать их для посторонних взглядов считалось неприличным. После прихотливой пряности барокко такая стыдливость и предусмотрительность казались удивительными. Когда шведской королеве прислали в подарок чулки, придворный гордо вернул их подателю, сказав:

— У королевы нет ног...

Герои пуританских романов говорят изысканным, чувствительным языком. Вот, к примеру, диалог из романа Шеридана ле Фаню "Кармилла":

"Если бы сударыня удостоила воспользоваться нашим гостеприимством и решилась доверить бедняжку на это время попечению моей дочери и ее опытной гувернантки мадам Перродон, а также моему присмотру, мы были бы польщены и одолжены и окружили бы ее неусыпными заботами, дабы оправдать столь высокое доверие.

— Нет, сударь, я не хочу злоупотреблять вашей любезностью и радушием, — отвечала хозяйка несколько рассеянно.

— Напротив, сударыня, это вы окажете нам величайшую любез-i юсть, в которой мы весьма нуждаемся. Дочь мою постигла жестокая утрата: она лишена судьбою дружбы, на которую давно уповала".

О сударыне из этого диалога автор сообщает: во всем облике не-;н [акомки было столько властного достоинства и держалась она так непринужденно... В атмосфере высокой галантности считалось 11Спристойным попросить соседку положить на тарелку ножку цып-пгпка. Слово "ножка" так много сообщало необузданному виктори-IIнекому воображению... Нам, людям другой эпохи, непонятно, как может считаться двусмысленным слово "ножка". Можно ли предста-ш 1ть, что намек на игривость усматривался пуританами уже в том, что на полке рядом стоят две книги, одна, написанная мужчиной, а д| >угая — женщиной...

Как случилось, что культ любви уступил место пресному ханже-г i ну? Это связано с воцарением протестантского этоса. В Европе родилась разновидность христианства, которая радикально изменила 11 инание людей. В феодальном средневековье индивид был неразрывно связан с общиной. Вся человеческая жизнь, от рождения до смер-III, была регламентирована. Он почти никогда не покидал места сво-'I<> рождения. Жизненный мир большинства людей той эпохи был ■ и I кшичен рамками общины и сословной принадлежности.

Протестантский этос зафиксировал огромные изменения в пси-41 к<- женщины. В религиозном сознании родилось новое понима-

237

Раздел II

сие свободы. Женщины не хотели больше повиноваться общине. 5первые в европейской истории стремление быть свободным стало осприниматься как благо для человека. Свобода оценивалась как вятыня. Но обнаружились новые узы. Теперь женщина оказалась абой религиозных условностей, культа добродетели.

Протестантский этос сопряжен с культом воздержанности, про-готы, бережливости, справедливости, целомудрия, скромности, ice эти качества освещались как святыни в воскресных пропове-ях. Немецкий поэт Л.Эйхродт печатал в одном из мюнхенских из-аний стихи, посвященные семье, дому, патриархальным традици-м. Он помещал их под псевдонимом Готлиб Бидермейер. Нет, поэт икого не хотел мистифицировать, он и не помышлял о том, что ~о выдуманное имя станет обозначением новых ценностных ори-тгаций эпохи.

Не думал он и о том, что благодаря ему сложится эталон женс-эй красоты и женственности. Как выглядела воспетая им девуш-1? Кроткая, благородная, женственная. Созданный поэтом обрам гагонравной особы в сознании средних слоев населения превращен в воплощение идеала. Более того, стиль "бидермейер" проявил :бя в искусстве, литературе и архитектуре.

Читаем у Шеридана ле Фаню, как возлюбленный собирается на издание: "Я сделал еще круг-другой по комнате, вздохнул и попра-1Л перед зеркалом роскошный белый бант, завязанный на шее по эимеру бессмертного щеголя Бруммеля; затем я облачился в печного цвета жилет, в синий фрак с золотыми пуговицами и обиль-> оросил носовой платок одеколоном (в те времена не было еще того 1энообразия букетов, которым впоследствии осчастливила нас ффюмерия). Я поправил волосы — предмет моей особой гордости ге дни... Тонкие французские перчатки и довольно увесистая уз-шатая трость, какая снова ненадолго вошла в моду, завершали, как :азал бы сэр Вальтер Скотт, "мое снаряжение".