6. Из «Истории войн с персами» Прокопия Кесарийского

Кн. I. гл. 5. Кавад начал впоследствии властвовать на­сильственно, вводил в государстве много перемен¹ и между прочим издал закон, по которому женщины могли быть у персов общими². Это многим так не понравилось, что возму­тившись, они лишили царя верховной власти и держали под стражею в оковах. На место его избрали царем Перозова брата Власа (Балаша)³... Влас, достигши верховной власти, созвал персидских вельмож для совещания с ними об участи Кавада. Большая часть вельмож не хотела, чтобы Кавад был умерщвлен. Когда высказаны были разные мнения, один из знаменитейших персов по имени Гусанастад, а саном хана-ранг, – это значит у персов полководец, – начальствовавший в отдаленной персидской области, смежной с землей эфтали-тов, показав всем ножик, которым персы режут длинные ногти и который был длиною в мужской палец, а шириною менее трети пальца, сказал собранию: «Вы видите этот но­жик, он очень короток; теперь он может совершить известное вам дело; а немного спустя, любезные мои персы, двадцать тысяч латников не будут в силах исполнить того самого дела».

¹ Имеются в виду реформы, предпринятые Кавадом под влиянием маз-

дакитов.

² См. документ № 7, примечание 1.

³ Здесь Прокопий допускает ошибку. Балаш царствовал до Кавада. То, что Прокопий рассказывает далее о Власе, относится на самом деле к брату Кавада Запаспу, царствовавшему в 496 – 499 гг.

Этим давал он знать, что если они не умертвят Ка-вада, то этот царевич причинит персам большие беспокой­ства. Однако и после этих слов не решались они убить мужа царской крови и положили только содержать Кавада в замке забвения. Так назывался у них тот замок, потому что под смертною казнью запрещено было произносить имя того, кто был в нем заключен...

Гл. 6. О Каваде во время его заключения имела попече­ние его жена; она приходила к нему и приносила все нуж­ное... Между тем один из приверженных Каваду персидских вельмож, по имени Сеос¹, жил в окрестностях замка и вы­жидал случая к его освобождению. Он дал знать Каваду через его жену, что не в дальнем расстоянии от замка люди и лошади для него готовы: назначено было и место. Раз при наступлении ночи Кавад уговорил жену надеть на себя его платье, уступить ему свое и сесть в том месте тюрьмы, где обыкновенно сидел он сам. Переодевшись таким образом, вышел он из замка; стражи, видевшие его, полагали, что это была его жена, и не считали нужным останавливать или беспокоить его. На рассвете стражи, видя в комнате жен­щину в одежде ее мужа, нимало не догадывались о его по­беге...². Кавад, укрывшись от всех, вместе с Сеосом прошел в землю Уннов Эфталитов. Царь их, выдав дочь свою за Кавада, отправил с ним, как зятем, многочисленную рать на персов. Выступать против этого войска персы не желали и разбежались. Кавад по прибытии в ту область, которая со­стояла под начальством Гусанастада, сказал своим прибли­женным, что произведет в ханаранги того из персов, кто первый в тот же день предстанет к нему с желанием служить ему. Но сказав это, он тогда же раскаялся, потому что вспомнил о персидском законе, запрещающем давать какой-либо сан людям посторонним и предоставляющем оный тем, которые по их происхождению имеют права на него. Он опасался, чтоб первый, кто явится к нему, не вышел, пожа­луй, такой человек, который по роду своему не может быть ханарангом, случай позволил ему сохранить данное обеща­ние без нарушения закона. Первый, представший ему, был Адергудунвад, молодой человек, отличный в военном деле, родственник Гусанастада.

¹ Из данных, сообщаемых Прокопием о Сеосе, определенно следует, что он был тесно связан со сторонниками маздакизма. Некоторые данные позволяют предполагать, что то лицо, которое Прокопий называет Сеосом, соответствует Маздаку арабо-персидской историографии. «Маздак» же, – очевидно, титул главы секты, см. документ № 8.

² Примерно так же, нос некоторым расхождением в деталях, расска­зывают о бегстве Кавада из тюрьмы арабо-персидские авторы.

Он первый приветствовал Кавада своим государем... Кавад, завладев столицею без всякого со­противления, захватил и Власа, оставленного там всеми без всякой защиты, и лишил зрения... После этого Кавад держал в заключении Власа, который властвовал над Персией два года. Кавад, умертвив Гусанастада, на место его возвел Адергудунвада в достоинство ханаранга, а Сеоса объявил немедленно адрастадарансаланом¹, то есть верховным на­чальником над всеми властями гражданскими и военными. Сеос первый и последний получил в Персии это достоинство, которое ни прежде, ни после него никому не было даваемо. Кавад утвердил власть свою и сохранил ее незыблемою; в проницательности и деятельности он не уступал никому.

Гл. 11. ...В это время² Кавад стал беспокоиться о том, чтобы персы, тотчас по смерти его не возмутились против его дома, тем более что не имел он надежды передать верхов­ную власть одному из своих сыновей без всякого сопротив­ления. Закон призывал на престол Каоса, как старшего из них; но это не было угодно Каваду, и воля отца нарушила права природы и законы отечественные³. Закон также не позволял царствовать Заму, второму после Каоса сыну, по­тому что он лишен был одного глаза; у персов же не может быть царем человек одноглазый или имеющий другой какой-либо телесный недостаток. Отец нежно любил Хосроя... Ка­вад боялся, чтоб они [персы] не возмутились против Хосроя, не погубили рода его и самого царства. И так он рассудил за благо примириться с римлянами и прекратить все при­чины к войне с тем, чтоб царь Юстин усыновил Хосроя. Ка­вад почитал это единственным способом к утверждению сына своего в верховной власти. Вследствие этого он направил в Византию к царю Юстину послов с грамотою...

Письмо Кавада чрезвычайно обрадовало⁴ как царя Юстина, так и племянника его, Юстиниана, ...которому над­лежало быть преемником престола.

¹ Этот титул был введен, очевидно, вместо существовавших титулов глав отдельных сословий (артештарансалар – глава воинов, вастрьошан-салар – глава земледельцев и т. д.) и соответствует, по-видимому, среднз-персидскому дристеденансалар – глава придерживающихся истинной веры или закона, как называли себя маздакиты. Маздакиты не призна-вали кастовых различий внутри иранского общества.

² Вскоре после вступления на престол византийского императора Юстина в 518 г.

³ Каос был воспитан маздакитами и обещал проводить их политику.

⁴ За усыновление Хосроя Юстином Кавад отказывался от всех старых притязаний Сасанидского государства по отношению к Византии.

Они хотели приступить к делу немедленно составлением записи об усыновлении со­гласно с римскими законами; но от этого удержал их Прокл, исполнявший при царе... должность квестора… Он противился намерению царя и говорил ему следующее: «...Вам обоим следовало бы всеми силами отвергнуть домогательство варваров; тебе, государь, для того, чтобы не быть тебе по­следним государем римлян, а тебе, полководец, чтоб оно не было тебе помехою к достижению престола... первая и на­стоящая цель сего посольства та, чтоб этого Хосроя, кто бы он ни был, усыновлением сделать наследником царя рим­ского...». Так говорил Прокл. Царь и племянник его одобрили его мнение... Между тем получено от Кавада другое посла­ние, в котором он просил царя: прислать к нему для заклю­чения мира знатных людей и притом объявить ему письменно, каким образом желает, чтоб было совершено усыновление сына его. Тогда Прокл... подал мнение: немедленно заклю­чить с ними мир через отправленных от царя первостепенных особ, поручив им объявить прямо Каваду, если он спросит о способе усыновления, что оно должно быть сделано так, как водится у варваров; ...не записями, а оружием. Таким обра­зом, царь Юстин отпустил послов с обещанием, что вскоре за ними последуют знаменитейшие римляне... Назначены были со стороны римлян: Ипатий, племянник прежнего царя Анастасия; Патрикий, имевший начальство над военными силами в восточных областях империи, и Руфин, сын Силь-вана, знаменитый между патрикиями и известный Каваду по предкам своим; со стороны персов: Сеос, человек могуще­ственный и имевший великую власть достоинством адраста-дарансалан, и Мевод, достоинством магистр. Они съехались в одном месте, на самой границе двух держав, вступили в переговоры и употребили старание к прекращению несогла­сия и устранению мира на прочном основании. Сам Хосрой прибыл к реке Тигру, чтоб отправиться в Византию, как скоро мир покажется обеим сторонам прочно утвержденным. Много было говорено послами той и другой державы о взаимных несогласиях. Сеос утверждал, между прочим, что римляне насильственно и без всякого на то права владеют Колхидою, которая ныне называется Лазикою и которая из­древле была подвластна персам. Римляне слушали с неудо­вольствием, что персы оспаривают у них уже и Лазику; когда же они объявили персам, что усыновление Хосроя имеет совершиться по обрядам варваров, то это предложе­ние показалось персам невыносимым. Послы разъехались по домам; Хосрой возвратился к отцу, не достигши своей цели, сильно оскорбленный, изъявляя желание отомстить римля­нам за нанесенное ему оскорбление.

Впоследствии Мевод донес Каваду на Сеоса, будто он умышленно предложил дело о Лазике, вопреки данному ему от государя наставлению, дабы тем расстроить мир, снесшись прежде с Ипатием, который, не будучи привержен к своему государю, не попустит заключения мира и усыновления Хос­роя. Неприятели Сеоса обвиняли его еще во многом другом и призвали к суду. Персидский совет, составленный не столько по закону, сколько по внушениям зависти, рассматривал дело. Персы, не привыкшие к власти Сеоса, не терпели ее; притом свойства его были им неприятны. Хотя Сеос был человек са­мый бескорыстный и с строгою точностью наблюдал за пра­восудием; но им обладал недуг надменности несравненно больше, чем другими людьми, и несмотря на то, что эта страсть так свойственна персидским вельможам, однако сами персы видели, что в Сеосе она доходила до крайности. Сверх того, что мною уже сказано, обвинители Сеоса говорили, что он не хочет жить по существующему порядку вещей и хранить персидские обычаи, что он поклонялся новым богам и не­давно похоронил умершую жену, хотя персидскими законами запрещено предавать земле мертвые тела. Итак, судьи приго­ворили его к смерти. Кавад, казалось, принимал участие в бедствии Сеоса как друга, но никак не хотел спасти его; он также не показывал, что был на него разгневан; но он имел предлог, будто бы не хотел нарушать персидских законов. Однако ж Сеосу он был обязан спасением жизни, ибо тот спас ему и жизнь и царство.

Сеос, таким образом, был осужден и лишен жизни. Зва­ние, ему усвоенное, с него началось, с ним и кончилось; другого адрастадарансалана не было уже в Персии.

«Прокопия Кесарийского История войн римлян с персами», книга первая, СПб., 1876, стр. 47-139.