Часть II. Современная история

(1679 г.) создали основу для уголовного и гражданского судопро­изводства в новое время.

Один из высших правительственных чиновников Людовика XV канцлер д'Агессо подготовил и издал кодифицированные ордонан­сы о дарах (1731 г.), завещаниях и фидеикомиссах (1735 г.), об урегулировании семейных и имущественных споров (1747 г.), а также ордонансы об уголовном преследовании и об исках. Наи­более разработанным здесь оказалось регулирование завещатель­ных акций. Так, субституция (замена и подназначение наследни­ка) могла быть или обычной, когда подназначение наследника со­вершается путем указания в завещательном распоряжении второго наследника на случай, если первый не может принять наследство, или при помощи фидеикомисса — завещательного распоряжения, которым назначается лицо, наследующее наследственное имуще­ство у первоначального наследника.

Д'Агессо мечтал о едином кодексе, причем таком, чтобы ис­полнить его требования было так же легко, как "подумать и по­желать".

Наиболее интенсивно работа над Кодексом развернулась в республиканский период. Всего было подготовлено к утверждению пять проектов. В подготовке всех их, кроме самого последнего, активное участие принимал Камбасерес, ставший впоследствии одним из трех консулов республики вместе с Наполеоном. В пору правления якобинцев было подготовлено два проекта кодекса. Пер­вый из них, состоявший всего из 695 статей, был признан слиш­ком сложным и недостаточно радикальным в обеспечении есте­ственных прав человека (проект 1793 г.), второй, состоявший из 297 статей, — слишком пробельным (1794 г.).

В проекте 1793 г. присутствовал дух радикализма, беспощад­ности к феодальным привилегиям, а также наивный оптимизм, особенно в деле регулирования наследственных прав и семейных отношений (проявлялась большая благосклонность к свободе заве­щаний и устанавливалось ограничение прав семьи в интересах государства). Намечалось полное освобождение членов семьи (в первую очередь жены и детей) из-под власти отца. Позднее авто­ры Кодекса 1804 г. скажут о своих предшественниках, что они "низвергли власть отца, потому что молодежь больше склонна к новшествам". Соотечественники в глазах якобинских реформаторов выглядели "редким зрелищем земледельческого народа, богатого без изобилия, довольного без состояния и великого своим трудом". В глазах составителей Кодекса 1804 г. Франция была уже совсем другой — "большим государством, одновременно земледельческим и коммерческим, заключающим в себе много профессий и отрас­лей промышленности" (Раевич С. Проект якобинского кодекса 1793 г. // Революция права. 1928. № 1. С. 85—97).

II

i;

it!

ff*

Тема 23. Кодификации уголовного и гражданского права Франции 505

В 1796 г. были подготовлены еще два проекта в объеме 1104 статей в июле и следующий проект в ноябре. Одной из самых трудных и сложных проблем для составителей кодексов стала про­блема систематизации и переоценки достоинств и несовершенств существующих к данному моменту сборников обычного права (их насчитывалось свыше 360). Помимо этого в стране действовали римские правовые институты и нормы, королевские ордонансы, а также несколько десятков разрозненных законов периода пере­хода от республики к консулату.

Все эти задачи были учтены при подборе участников кодифи-каторской работы. Всего в работе над последним проектом было занято четыре человека и один секретарь. Председателем комис­сии по подготовке кодекса был назначен большой знаток кутюмов Тронше, работавший в кассационном суде. Правовая кутюма — это правовое требование, или же правило, установившееся в по­вседневном обиходе, авторитет которого признан всеми в силу его давнего употребления.

Другой ключевой фигурой комиссии стал знаток римского права Порталис, правительственный комиссар в призовом суде. Два остальных члена комиссии — Биго де Преамене и Маллевиль тоже были опытными судейскими работниками, хорошо знавши­ми степень распространенности и силу действия римского и обыч­ного права.

Комиссия собиралась на свои заседания в течение четырех лет и нередко работала с полудня до 10 часов вечера. В работе комис­сии самое активное участие принял Наполеон, который повлиял на формулировки отдельных статей, в особенности на регулирова­ние имуществелного и семейного статуса замужней женщины. Вначале он выступал за краткость и простоту формулировок зако­нов, но по мере обсуждения связанных с этим проблем пришел к противоположному мнению: простота предоставляет слишком ши­рокий простор для толкований и влечет за собой неопределенность в понимании закона. В системе общественных отношений, по его мнению, ничто не должно зависеть от произвола отдельных лиц. Но законы не в состоянии объять собой все, поэтому без толкова­ния закона никак не обойтись. И тем не менее в этом случае пред­почтительнее будет всеобъемлемость предписаний закона: "избег­нуть судейского произвола можно лишь подчинившись деспотиз­му закона".

Над юридическим опытом каждого народа, взятого в извест­ную эпоху, возвышается, по мнению Наполеона, законодательная мудрость всего человечества и всех времен, она называется "граж­данской справедливостью". Эта последняя слагается из начал, ко­торые законодатели исповедовали в течение ряда веков. Наполе­он с самого начала весьма проницательно оценил важность ко-

506