Тема 9. Древний Рим

215

2. Суд, процесс, иски (кн. 2—4);

3. Наследство и имущественные отношения (кн. 5—11);

4. Купля-продажа (кн. 12—19);

5. Залоговое право (кн. 20—22);

6. Имущественные отношения супругов (кн. 23—25);

7. Опека и попечительство (кн. 26—27);

8. Завещания, наследование по закону (кн. 28—38), пятая часть текста;

9. О рабстве (кн. 40);

10. Вербальные контракты (кн. 45—46);

11. О преступлениях и наказаниях — "страшные книги" (кн. 47— 48);

12. Разъяснение терминов и некоторых общих понятий (кн. 50).

Дигесты по своей структуре и содержанию отчасти перекли­каются с содержанием Кодекса Феодосия (439 г.). В них также ощутимо, например, влияние эллинистических правовых конст­рукций. Первая книга Кодекса, подобно первой книге Дигест, посвящена источникам права и компетенции имперских должно­стных лиц. В Кодексе также имеются разделы по частному пра­ву (2—5-я книги), уголовному праву (9-я книга). Вопросам церков­ного права и взаимоотношениям с церковью посвящены ряд юс-тиниановских новелл, в Кодексе эти вопросы рассматриваются в последней, 16-й книге. В Дигестах рабству посвящена одна книга из 50, однако фактически, по некоторым подсчетам, вопро­сы рабства обсуждаются в 5185 из 21 001 параграфа этой части Свода.

Некоторые правовые понятия и термины, разъясненные в Дигестах, заслуживают специального внимания в силу их особой важности в истолковании фундаментальных вопросов истории пра­ва и теоретического правоведения.

Юстиция здесь предстает правосудным учреждением, фун­даментом государства и в этом смысле гарантией справедливости, поскольку признается одновременно как "неизменная и постоянная воля предоставлять каждому его право" (Улъпиан, Д. 1.1.10).

Юриспруденция определена здесь как наука о праве, а так­же как правовое благоразумие, как "познание божественных и человеческих дел, знание справедливого и несправедливого" (Улъ­пиан, 1.1.10).

По рабочему определению Гая, "все право, которым мы пользуемся, относится или к лицам, или к вещам, или к искам" (Инст. 8).

Закон, по определению Модестина, либо предписывает, либо запрещает, либо дозволяет, либо наказывает (Модестин, Д. 1.3,7).

И самое краткое и изящное определение права в его действии принадлежит Цельсу: "Право есть искусство в оказании пользы и

216 Часть I История права и государства в древности и в средние века

соразмерной справедливости" (либо в другом и более распростра­ненном варианте перевода — наука добра и справедливости).

В характеристике значения римского права в истории обыч­но преобладают социально-философские либо технико-утилитар­ные суждения. Р. Иеринг, зачинатель социологической юриспруден­ции, автор фундаментального (оставшегося, правда, незавершен­ным) труда "Дух римского права на различных ступенях его раз­вития" (1866), специально оговаривается, что его труд не явля­ется историей права и что цель "не римское право, но право во­обще, исследованное и сделанное наглядным на римском". Римс­кое право для него — пример осуществления "идей всеобщности" права (имеется рус. пер. с 30-го нем. изд. 1875 г.).

"Классическим выражением жизненных условий и конфликтов общества, в котором господствует чистая частная собственность", назвал римское право Ф. Энгельс. Русский правовед С.А. Муромцев, последователь Иеринга, обратил внимание на большие усилия, ко­торые прилагались римлянами к созданию формальных параметров права — созданию одной только формы. Форма права и выражаемая ею идея мыслились нераздельно, отсюда, отмечал Муромцев, "чув­ственный характер правовых процедур, их жесткость и грубость", причем словесной форме придавалось первостепенное значение ("О консерватизме римской юриспруденции". 1883).

Либеральная традиция в истолковании и восприятии значе­ния римского права и юриспруденции обращает внимание на плю­рализм способов, с помощью которых они были в состоянии обес­печить осуществление свободы — свободы через знание (благода­ря открытости новому знанию в процессе обсуждения природы и назначения прав), через моральную свободу (благодаря морально­му выбору в ситуации неравенства и подчинения, сопоставимой с общением больного и врача либо ученика и учителя) и, наконец, в силу правовой свободы, обеспечиваемой также при содействии или прямой защите со стороны государственной власти. Правовая свобода находит выражение в свободе выбора и установления правовых обязательств, в признании равноправия и равнозакония для участников правового общения, в признании участника пра­вового общения носителем необходимых гражданских добродете­лей (добросовестности, законопослушности и др.). По мнению Г. Хаусманигера (Венский ун-т), римское право демонстрирует нам четыре характерных свойства: дифференцированность, под­вижность, близость к реалиям и чувство права как справедливо­сти и три полезности: практическую (поучительную), специальную (правоведческую) и общесоциальную (гуманистическую, общекуль­турную).

Наиболее основательный подход к истории (генезису) римског® > права в его связи с природой и социальным назначением содержит^,