44 Раздел I. Теоретические проблемы истории государственного управления

ло такую характернейшую особенность русского развития, как его «колонизаторский» характер, постоянное расширение, освое­ние, присоединение новых земель. Это не могло не повлиять на характер и роль государства в жизни русского общества, которое должно было прилагать огромные усилия для того, чтобы орга­низовать, закрепить и обустроить «разбегавшееся» пространство, что уже само по себе создавало предпосылки для усиления авто­ритарного характера государственной власти, использования на­сильственных методов управления.

Преобладание государственной собственности практически на всех этапах русской истории и отсутствие развитого института частной собственности также способствовали росту произвола власти в российском обществе. Как заметил в этой связи В. О. Ключевский, особенностью России, отличавшей ее от многих стран Европы, являлось то, что в основе ее способа производства длительное время находились не проблемы собственности, а пробле­мы власти, собственность являлась функцией и продолжением власти (у кого власть, у того и собственность).

Во многом эти особенности общественных отношений яви­лись следствием длительной зависимости русских земель от Зо­лотой Орды, которая не только надолго изолировала Русь от За­пада и его принципов жизни, но и, окончательно утвердив принцип государственной собственности, «монгольского права на землю», характерных для кочевой цивилизации, сделала произвол власти в России нормой жизни и права, воспитав у власти при­вычку к попранию прав личности, поборам, «взяткобрательству» и «взяткодательству». После освобождения Руси от монгольского ига ее развитие пошло уже не по буржуазному пути, характерно­му для стран Западной Европы, а по золотоордынскому, по пути создания могучего самодержавия. Один из видных представите­лей русской мысли Г. П. Федотов назвал Московское государство «православным ханством». На этом же основании многие видели в большевизме возврат к империи Золотой Орды. Большевики не только восстановили «монгольское право» государственной собст­венности на землю, но и наследовали от Московии тираниче­ские методы властвования, в том числе (и в первую очередь) вражду к Западу (известно, что Сталин открыто апеллировал к Московской Руси, к методам правления Ивана IV).

Говоря об этом, мы, конечно, не склонны преувеличивать значение восточных компонентов в политической и социальной культуре российского государства. Мы полностью разделяем ту точку зрения, согласно которой, даже испытав воздействие золо-тоордынских порядков в системе властных отношений, Россия оставалась христианской страной, а ее народ, несмотря на вре­менную изоляцию от западного католического христианского мира, никогда инстинктивно не переставал ощущать себя форпо-

Глава 2. Государственное управление и политическая культура общества

45

с том христианства и восточной окраиной европейской цивилиза­ции. Во многом именно это обстоятельство служило мощным фактором сплочения русского населения в самые сложные и дра­матические периоды русской истории.

Более важную роль в усилении в российском обществе автори­тарных тенденций, на наш взгляд, сыграло то, что сама политиче­ская элита России оказалась не готовой к проведению в жизнь западных форм политики и государственной власти, вытекающих из согласия, из политического процесса, а не из личной воли властителя. С момента образования единого Московского государ­ства для нее стал характерен вотчинный тип правления, не пред­полагающий механизмов урегулирования и строившийся на прин­ципах вотчинного властвования (отношения к государству и наро­ду как к своей вотчине, своей собственности, которой можно распоряжаться по своему усмотрению), а не политики. Принцип «самовластия» (термин, противоположный в русском сознании объединяющему принципу «самодержавия») был присущ и вели­кому княжению Ивана III, и правлению Василия III, и «самодер-жавству» Ивана Грозного.

Лишь со временем эта укоренившаяся привычка постепенно вытесняется государственным сознанием, а сами власть предержа­щие начинают осознавать отставание господствующего в России политического мышления от практических политических реалий и, начиная с конца XVIII в., не только пытаются законодательно закрепить права сословий и граждан, но и всерьез задумываются об ограничении самодержавной власти и произвола бюрократии.

Тем не менее пережитки вотчинной психологии в сознании представителей верховной власти в России, привычка относиться к государству как к своей вотчине, сделавшие проблему бескон­трольности и безответственности власти ключевой проблемой рос­сийской политики, продолжали сохраняться на всех поворотах русской истории. В разной степени это относилось как к Нико­лаю I и Александру III, придерживавшимся автократических мето­дов властвования, так и к Александру I и Александру II, пытав­шимся осуществить ряд «либеральных» преобразований в общест­ве, однако сохранявшим незыблемыми основы самодержавной формы правления в России. Вновь всплывшая на поверхность по­литической жизни уже в современной России проблема «Семьи», которую некоторые современные политологи справедливо связы­вают с традиционным для России процессом «приватизации госу­дарственных институтов», — явление того же порядка. Оно свиде­тельствует, с одной стороны, о сохраняющихся в нашей стране традициях всевластия и бесконтрольности власть имущих, порож­дающих характерное для России отчуждение власти от общества, с другой — о неразвитости институтов социального контроля, ела-