Глава 5. Государственность в период раздробленности Руси и ордынского нашествия 99

наследования. Положение городских веч в этот период не было постоянным: при сильном князе, имевшем большую дружину, политическое значение веча понижалось, при слабом, наоборот, усиливалось. В крупных городах вече имело значительно большее политическое влияние, чем в малых. При Ярославе Мудром и его сыновьях оно не пользовалось серьезным политическим влиянием. Однако когда род Рюриковичей сильно разросся и на­следственные счеты запутались, городские веча постарались вер­нуть себе политическое значение. Пользуясь смутой, они сами призывали к себе нужного им князя и заключали с ним «ряды». Часто вече оказывалось настолько сильным, что вступало в от­крытое противостояние с князем, а нередко и «указывало князю путь» (изгоняло его).

Продолжали нарастать противоречия и в самой княжеской среде. В основе этих противоречий лежал отчетливо обозначив­шийся к началу XII в. кризис прежней системы родового старей­шинства, которая уже не отвечала интересам разросшегося к тому времени рода Рюриковичей. Его представители, используя отсутствие сколько-нибудь четкого порядка в наследовании и распределении уделов, боролись за передел княжений в свою пользу, что порождало многочисленные княжеские междоусоби­цы. В известной мере начало этому процессу положили упоми­наемые нами выше княжеские съезды. Закрепив за каждым кня­зем земли и волости в качестве их наследственных владений («отчин»), они тем самым создавали прецедент, подрывавший прежний порядок княжеского владения, основанный на очереди старшинства, что, естественно, усиливало политическую борьбу внутри правящей элиты. Все это вело к ослаблению центральной власти, разрушало государственную целостность Киевской Руси.

К середине XII в. Киевское государство как некая целост­ность перестало существовать. Наступает новый удельный период в истории Древнерусского государства, одной из главных особен­ностей которого стало изменение порядка княжеского владения, строившегося теперь на совершенно иных принципах. В старой Киевской Руси мысль об общем нераздельном княжеском владе­нии считалась нормой, являясь, по словам В. О. Ключевского, основанием владельческих отношений даже между далекими друг от друга князьями, осознававшими себя членами одного владель­ческого рода, и весь порядок княжеского владения держался на очереди старшинства. Теперь же постепенно утверждается новый порядок, базирующийся на «отчинном» принципе наследования от отца к сыну. Если прежде отдельные части русской земли, доставшиеся тем или иным представителям княжеского рода, считались их временными владениями и потому назывались на­делами или волостями, то теперь их статус принципиально меня­ется. Превратившись в собственность отдельных князей, они ста-

100 Раздел II. Становление Российской государственности

ли называться сначала княжескими вотчинами, а позднее уделами в том именно смысле, что становились теперь отдельными владе­ниями, постоянной и наследственной собственностью местного удельного князя. От обычных боярских вотчин они отличались тем, что в своем уделе князь являлся носителем верховной поли­тической власти.

Здесь необходимо указать на одно важное, на наш взгляд, обстоятельство (на которое в свое время обращал внимание В. О. Ключевский), позволяющее посмотреть на причины уста­новления удельного порядка в древнерусских землях-княжениях с другой стороны. Речь идет об истоках удельной психологии, о том, что сформировало в сознании и поведении региональных княжеско-боярских элит стойкую привычку относиться к княже­ствам и землям, где они сидели, как к своей собственности, приведшую в конечном счете к удельному порядку. Анализируя причины утверждения удельного порядка в Северо-Восточной Руси, сыгравшей впоследствии выдающуюся роль в формирова­нии великорусской государственности, Ключевский указывал на особенности освоения (колонизации) этого края, что, по его мнению, и явилось определяющим фактором и источником самой идеи удела как личной собственности удельного князя. Если в Киевской Руси первые призванные князья приходили в рус­ские земли уже на готовое общество со сложившимся до них об­щественным строем и потому не могли чувствовать себя создате­лями и творцами этой земли, то совсем иначе обстояло дело в землях-княжениях Северо-Восточной Руси, осваиваемых сами­ми переселившимися сюда князьями. В отличие от первых Рю­риковичей они смотрели на себя как на устроителей этих земель, считали их делом своих рук: это мое, это мной заведено, это мой удел.

Подобную оценку причин складывания удельного порядка мы находим и у С. Ф. Платонова, напоминавшего, что в удельный период местные князья являлись не только носителями верхов­ной власти в своих землях, они были их наследственными вла­дельцами, «вотчинниками». По мнению ученого, именно прин­цип «вотчинности» (патримониальности) власти явился той осно­вой, на которой строились все общественные отношения, известные под общим названием «удельного порядка» и весьма несходные с порядком Киевской Руси. В отличие от киевских князей, воплощавших своей властью единство государственного порядка, удельный князь, как метко выразился В. О. Ключев­ский, — это «вотчинник с правами государя, государь с привычками вотчинника».

Именно в этой обстановке начинается сложный процесс ре­гионализации власти, сопровождавшийся образованием и усиле­нием местных земельных династий. Удельные князья уже больше