Глава 5. Государственность в период раздробленности Руси и ордынского нашествия 95

была построена система феодальных отношений. Символом этого средневекового индивидуализма был рыцарь-разбойник, замкнув­шийся в замке и представлявший собой своего рода «государство в государстве». Мысль об общей государственности ему была из­начально чужда. Такая система не только не могла обеспечить внутреннего единства западных обществ, но и порождала непре­кращавшуюся борьбу между центральной властью и феодальной аристократией, между жестко обособленными сословиями, госу­дарством и Церковью. Ничего подобного, как считали славянофи­лы, не было в Древней Руси. В ней не было ни аристократии, ни рыцарей, ни третьего сословия, точно так же как не знала она ни железного разграничения неподвижных сословий, ни сословной ненависти, ни борьбы, ни рабства.

Признавая оригинальность и важность некоторых положений предложенной славянофилами концепции общественно-полити­ческого развития Древней Руси, нельзя в то же время не заме­тить ее основного изъяна — излишней идеализации характера развития древнерусского общества в его сравнении с европейски­ми странами, что во многом объяснялось ошибочностью исход­ного тезиса славянофилов о «бесконфликтности» древней рус­ской истории. Исторические факты не подтверждают такую оценку исторической эволюции Древней Руси. Как справедливо заметил В. О. Ключевский, в старой киевской жизни были не только поистине великие события. Старый Киев с его князьями и богатырями, воспетыми народом и навсегда сохранившимися в народной памяти, с его святой Софией и Печерской лаврой знал и другую жизнь с непрекращавшейся усобицей князей, жизнь, «в которой было много неурядиц, много бестолковой тол­котни; «бессмысленные драки княжеские», по выражению Ка­рамзина, были прямым народным бедствием»1.

На наш взгляд, более точный с научной точки зрения ответ на поставленные выше вопросы можно найти у М. Вебера, так­же считавшего, что в чистом виде феодализм получил развитие лишь в Западной Европе и не был характерен для большинства стран Востока. Рассматривая особенности традиционного господ­ства в упоминаемой нами ранее теории патримониального прав­ления, Вебер наряду с подробным анализом патримониальных властных структур выделяет два типа традиционных об­ществ — западноевропейский феодализм и восточный патримонш-лизм. Их основным различием, по мнению Вебера, является то, что при феодализме существуют взаимные договорные обязатель­ства между сеньором и вассалами, в то время как патримониаль­ные отношения основаны на личной зависимости слуги и госпо­дина. Кроме того, при феодализме противостоящие королю вас-

Ключевский В. О, О русской истории: сб. С. 78.

96

Раздел II. Становление Российской государственности

салы обладают своими собственными военными силами. С другой стороны в рамках традиционного общества феодализм должен рассматриваться как частный случай патримониального господства, поскольку, считает Вебер, феодальный принцип не мог полностью заменить патримониальную систему управления на уровне государства, а феодальный вассал выступал как патри­мониальный господин по отношению к своим крепостным1.

Если абстрагироваться от некоторых частностей, следует выде­лить три основных принципа, на которых, по Веберу, был построен западноевропейский феодализм: 1) полицентризм; 2) иерархия соб­ственности; 3) система вассалитета (вассальных, договорных от­ношений между сеньором и его вассалами). В этой системе отно­шений политическая иерархия базируется на иерархии собствен­ности, когда помимо личных существуют также поземельные отношения (как это было, например, во Франции в VIII—IX вв.). Соответственно этому и вассальная служба строится на условиях договора (контракта), не ущемляющего личную свободу вассала, который находится под покровительством сеньора.

Исходя из проведенного нами в предыдущей главе анализа начального этапа становления древнерусской государственности, особенностей формирования служебных отношений, складывав­шихся между киевскими князьями и дружинниками, можно сде­лать вывод, что в Киевской Руси отсутствовал один из главных признаков феодализма — иерархия собственности как основа для установления феодальных вассальных отношений.

Представители формирующегося господствующего клас­са — бояре и дружинники, получавшие, как уже отмечалось, от­дельные области и города во временное управление («кормле­ния») без права владения, не являлись в полном смысле феода­лами. С большим трудом с учетом сказанного можно назвать феодалом и самого князя, тем более если иметь в виду такую особенность княжеской власти в Киевской Руси, как постоянное перемещение, «кочевание» князей. Эта особенность была обу­словлена действовавшей в Древнерусском государстве особой системой замещения княжеских престолов по принципу родового старейшинства, согласно которому Русь воспринималась Рюри­ковичами как их общее нераздельное родовое владение, обеспе­чивавшее каждому члену династии право на временное владение определенной частью земли по очереди старшинства. По словам В. О. Ключевского, такой своеобразный порядок княжеского вла­дения установился на Руси после смерти Ярослава Мудрого (1016—1054 гг.). Он не предполагал ни единоличной верховной власти, ни личного ее преемства по завещанию. Ярославичи «не делили достояния отцов и дедов на постоянные доли и не пере- См.: Масловский М. В. Политическая социология бюрократии. М., 1997.